Об отношении к этому договору депутатов, сенаторов, общественности, специалистов и ученых говорит тот факт, что за его ратификацию в Государственной думе голосовала только одна фракция – «Единая Россия», или 69% от общего числа депутатов. Это весьма низкий показатель для такой международной договоренности, имеющей не только экономическое, но и геополитическое значение для России. В то время, как в Стортинге, парламенте Норвегии, за договор проголосовали все 100% парламентариев, включая оппозиционные партии.
Накануне десятилетнего юбиления ИА Реалист обратилось за комментарием к академику МАНЭБ, члену научно-экспертного совета Морской коллегии при Правительстве РФ Вячеславу Зиланову – к известному практику и исследователю российско-норвежских отношений, который специализируется на морских ресурсах Арктики, включая Баренцево море и Северный Ледовитый океан. Будучи заместителем министра рыбного хозяйства СССР, а потом и заместителем председателя Государственного комитета РФ по рыболовству, профессор Зиланов в советское время участвовал в переговорном процессе по разграничению морских пространств между Россией и Норвегией. По этой теме ученый опубликовал в 2012 – 2013 гг. книги «Баренцевоморская ошибка президента» и «Россия теряет Арктику?». Последняя заинтересовала норвежцев и вышла в сокращенном варианте на норвежском языке в 2018 году под названием Mister Russland Arktis?, что в переводе означает «Теряет ли Россия Арктику?». Вот что думает Вячеслав Зиланов о российско-норвежском договоре и его последствиях:
«Переговоры между СССР и Королевством Норвегия по разграничению континентального шельфа и 200-мильных экономических зон шли около 30 лет и на момент развала Советского Союза договоренности, устраивающей обе стороны, не было достигнуто. Связано это было с тем, что норвежская сторона заявила о своей первоначально запросной позиции осуществить разграничение по так называемой «серединной линии». В случае принятия советской стороной этого предложения она теряла около 175 тыс. кв. км континентального шельфа и водных пространств, находящихся намного восточнее границы Полярных владений СССР от 1926 года.
Именно разграничение по границе Полярных владений и предлагала советская сторона норвежцам на переговорах в то время, считая, что такой подход будет вполне отвечать критерию «справедливости», учитывать значению в экономике СССР Баренцева моря, протяженности ее береговой линии в этом море и целому ряду других обстоятельств, которые соответствовали международным нормам.
Норвежцы понимали, что их запросная позиция – разграничиться по «серединной» линии – не проходит и в кулуарах переговоров не раз предлагали пойти на раздел образовавшегося «спорного района в 175 тыс. кв. км» между сторонами в соотношении 50:50. Но и это предложение было отвергнуто советской стороной, поскольку оно разрушало границу Полярных владений СССР от 1926 года. Дополнительно еще и отдавало под юрисдикцию Норвегии весь морской район, подпадающий под действие Договора о Шпицбергене 1920 года, который имеет большое значение для российского рыболовства. Вот на этих диаметрально противоположных позициях и завершился советский период по переговорам с норвежцами по разграничению в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. При этом советским руководством еще и учитывалось, что Норвегия – активный член НАТО.
С уверенностью можно предположить, что в случае сохранения СССР его позиция о разграничении только по границе Полярных владений 1926 года оставалась бы основополагающей и не подлежащей пересмотру.
Новая капиталистическая Россия первое десятилетие своего существования, хотя и вела «закрытые-зондажные» переговоры с норвежской стороной по возможному нахождению компромиссного варианта разграничения континентального шельфа и 200 мильных исключительных экономических зон в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане, но придерживаясь прежней советской позиции – разграничение с учетом границы Полярных владений. В этой связи не было достигнуто какого-либо прогресса по разграничению в период, когда президентами России были Борис Ельцин, а затем и Владимир Путин. Вместе с тем в период их президентства шла усиленная «работа» группы проправительственных дипломатов, ученых и политических обозревателей по формированию общественного мнения о том, что граница Полярных владений СССР от 1926 года – рудимент советской эпохи, и он якобы не соответствует ряду положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 года.
Замечу, что последнее, мягко говоря, выдумки. Тем не менее, эта околонаучная пропаганда была, по моим наблюдениям, воспринята кремлевскими властными структурами и теми кругами, которые решились преподнести ее, как великое юридическое открытие, позволяющее президенту России выйти с компромиссным предложением к норвежцам и одним махом, забыв о границе Полярных владений от 1926 года, разделить «спорный» район в соотношении 50:50. Но ведь это то самое кулуарное норвежское предложение советского периода, которое было Советами же и отвергнуто! Видимо, в Кремле в периоды первых двух сроков президента Путина не решались пойти на такой проигрышный, как в политическом, так и военно-экономическом отношениях, вариант. И правильно делали, что не пошли на него. Но все течет и меняется.
С приходом в Кремль в 2008 году президента Медведева переговорный процесс с Норвегией по разграничению морских пространств начал убыстряться и неожиданно, даже для самих норвежцев, был буквально за один год решен по их варианту, предложенному ими еще в советский период. Свершилось!
Так называемый «спорный район», который и изобрели сами же норвежцы, разделен в соотношении 50:50. Граница Полярных владений России от 1926 года в Баренцевом море в результате заключенного договора 2010 года разрушена. Россия потеряла еще и более 80 тыс. кв. км континентального шельфы и водной акватории, что по площади составляет почти 2 территории Московской области.
На отошедших к норвежцам районах, по данным ученых и практиков, имеются реальные перспективы обнаружения запасов газа и нефти. О значении этих районов для рыболовства Мурманской, Архангельской областей и Республики Карелии известно со времен поморов, и именно эти районы постоянно используются прибрежным рыболовством все послевоенные годы. Велико значение этих районов и для военно-морского флота России. Знал ли обо всем этом Медведев? А если и знал, то чем он руководствовался, принимая не отвечающее национальным интересам России решение?
Сам Медведев на итоговой пресс-конференции отметил, «что подписание договора, переговоры по которому начались ещё в 1970 году, позитивно повлияет на укрепление международной и региональной безопасности, на углубление взаимодействия арктических стран». Далее он особо подчеркнул, видимо, предвидя неизбежную критику своего «детища», что: «Договор… отражает баланс интересов по всем чувствительным сферам сотрудничества. Прежде всего, это энергетика, потому что неурегулированность вопросов о территориальном размежевании, разграничении морских пространств, конечно, не давали возможности заниматься крупными энергетическими проектами».
А как на практике обстоят дела спустя 10 лет с момента подписания договора? По всем заявленным Медведевым положениям – полный провал. Нет никакого «укрепления международной и региональной безопасности», не говоря уже об «углублении взаимодействия арктических стран». Военно-морской флот, входящий в НАТО и прежде всего корабли США, Великобритании и Норвегии, все чаще стали появляться в морских районах, отошедших по договору 2010 года к Норвегии.
О «крупных энергетических проектах» забыли сразу со вступлением в силу договора. Например, о Штокмановском месторожденим, которое предполагалось осваивать совместно с норвежцами, уже и не вспоминают. Российские рыболовные суда продолжают незаконно инспектироваться, задерживаются, арестовываются в открытом морском районе к западу от линии разграничения по договору 2010 года. На предложения норвежской стороне со стороны министра иностранных дел Сергея Лаврова провести переговоры по устранению возникающих проблем последовал жесткий отказ, что противоречит не только дипломатическим нормам, но и добрососедским отношениям единственных прибрежных баренцевоморских государств. По всем основным направлениям сотрудничества между Россией и Норвегией после заключения договора 2010 года последовал откат ко временам холодной войны. Арктическая политика России, которая была заложена во время президентства Медведева, и сердцевиной которой стал договор 2010 года, по моему мнению, потерпела полный крах. Чтобы вывести ее на траекторию сотрудничества потребуются годы».
