По случаю 100-летия Договора о Шпицбергене 1920 года Россия и Норвегия, как полноправные участники этой уникальной международной договоренности, обменялись посланиями, которые вряд ли можно определить как «любезно-поздравительные». Об этом на ИА «Реалист» была моя подробная статья.
В ней предполагалось, что на предложение министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова о проведении с Норвегией консультаций по урегулированию возникающих в последние годы ряда практических вопросов хозяйственной и научной деятельности российских организаций на архипелаге Шпицберген и в морском районе, прилегающем к нему, норвежцы ответят, но для этого им потребуется некоторое время. Однако неожиданно МИД Норвегии ответил быстро и довольно резко – отказался проводить такие консультации, ссылаясь на то, что норвежцы ни с кем не обсуждают то, что касается их территории.
При этом Норвегия «забыла», что согласно Договору о Шпицбергене 1920 года, подписанному 100 лет назад, страны-участницы решили, что полный суверенитет на архипелаге Шпицберген и на территории других ближайших островов будет осуществлять Норвегия, но на условиях договора. Россия, как известно, присоединилась к договору в 1935 году. Россия – единственная страна, которая наряду с Норвегией имеет угольные шахты на Шпицбергене: Грумант, Пирамиду и Баренцбург. Единственная действующая российская шахта сейчас находится в Баренцбурге.
Кроме того, ведутся исследования специалистами целого ряда направлений. В морском районе архипелага российские суда веду промысел рыбы. И каких-то серьезных конфликтных ситуаций, которые бы не могли быть разрешены двумя баренцевоморскими странами – соседями за столом переговоров, не возникало.
Но в последнее время после заключения российско-норвежского Договора о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане от 2010 года, который подписали министры иностранных дел Йонас Гар Стёре и Сергей Лавров, отношения стали напряженными. По моей оценке, дело в опрометчивом решении президента РФ Дмитрия Медведева.
Более того, это глупейшая дипломатическая ошибка. Конфликты стали возникать, потому что Россия в договоре о разграничении 2010 года признала, что к западу от линии разграничения действует суверенитет и юрисдикция Норвегии. До этого в квадрате, обозначенным Договором о Шпицбергене 1920 года, был район открытого моря.
Наряду с этим, норвежское давление в этом районе начало ощущаться и в рыболовных вопросах. Там наши рыбаки добывают в год до 300 тысяч тонн, и есть проблемы, связанные с контролем со стороны Норвегии наших рыболовных судов, что Россия считает неправомерным. Норвегия объявила вокруг Шпицбергена 200-мильную рыбоохранную зону, ее в свое время не признал СССР, сейчас не признает и Россия. На самом Шпицбергене, как уже упоминалось, ведется добыча угля, как Россией и Норвегией, а также исследовательская деятельность. Кроме того, сейчас развивается туризм.
Однако в последнее время Норвегия все чаще объявляет территории Шпицбергена и в морских районах, прилегающему к нему, заповедными зонами, особо охраняемыми районами, которые наши специалисты считают необоснованными, полагая, что это направлено на создание условий, которые не позволяли бы России развивать хозяйственную деятельность. Хотя эта хозяйственная деятельность осуществляется в соответствии с Договором о Шпицбергене 1920 года. Ведь все страны-участницы договора имеют одинаковое, даже с Норвегией, право на такую деятельность.
Наконец, в последнее время претензии с российской стороны появились и по полетам наших вертолетов между Баренцбургом и норвежским аэродромом Лонгйиром. Сообщение осуществляется российскими вертолетами, которые базируются в Баренцбурге. Система работала годами, однако в последнее время по этим полетам норвежцы предъявляют различные претензии.
С подписанием соглашения 2010 года напряжение понемногу накапливалось. Норвегия, получившая после 2010 года от России правовые аргументы, стала оказывать давление на российские хозяйствующие организации, действующие на архипелаге Шпицберген и в морском районе, прилегающем к нему.
Еще один конфликтный вопрос заключается в том, что Норвегия стала выставлять на аукционы, в районе действия Договора о Шпицберген 1920 года, участки шельфа на разведку нефти и газа. И наши компании, которые хотели бы принимать участие наравне с другими, посчитали, что эти условия не соответствуют ряду положений, вытекающих из Договора о Шпицбергене 1920 года. Это, пожалуй, один из существенных вопросов, который побудил две страны обменяться посланиями и отказом другой стороны в проведении консультаций.
В связи с этим Лавров направил министру иностранных дел Норвегии послание, в котором поздравил его со столетием Договора о Шпицбергене и обратил внимание своего коллеги, что накопился ряд вопросов, которые требуют совместного рассмотрения, предложив провести консультации. Казалось бы, обычная практика между странами-соседями, и надо бы только приветствовать такой шаг. Вместе с тем Норвегия почему-то резко отреагировала на это, заявив, что ни с кем не будет проводить консультации, касающиеся ее территории. Но ведь Россия не посягает на суверенитет Норвегии на Шпицберген. Она говорит, что накопились практические хозяйственные вопросы, которые не решаются годами. Норвегия отреагировала отрицательно и довольно быстро, что для меня, как для специалиста в российско-норвежских рыболовных отношениях, кажется довольно странным. Обычно норвежцы относятся к соседям сдержанно и с пониманием, садятся за стол консультаций.
Полагаю, Норвегия посчитала, что раз Россия подарила ей целый ряд шельфовых участков при разграничении в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане и признала норвежские права на шельф и водную акватория в районе Договора о Шпицбергене 1920 года, то она, Норвегия, решила воспользоваться этим и повела себя как полноправная хозяйка: «хочу – сяду за стол переговоров, хочу – не сяду». При этом норвежцы «забывают» о том, что по Договору о Шпицбергене 1920 года их суверенитет ограничен и осуществляется только на условиях выполнения положений этого договора.
Все это как-то не по-соседски. Если по обе стороны установлен забор между соседями, и где-то он покосился, то нужно поправить, соседи обычно встречаются и говорят: «Давай посмотрим, как это все исправить». А Норвегия на диалог не пошла, что очень настораживает.
В истории наших взаимоотношений было много различных хозяйственных и политических разногласий, но все это было в годы холодной войны. Мы их все равно решали, но не воевать же из-за того, что кто-то объявляет закрытые участки и запрещает соседу на основании его прав по Договору о Шпицбергене 1920 года вести свою хозяйственную деятельность. К чему Норвегия ведет, чего она добивается? Создать поле холодной войны в районе Шпицбергена или решать вопросы по-соседски?
И все же хочется верить, что прагматизм и соседские (вековые) отношения между Россией и Норвегией и в этот раз приведут к диалогу, а не к нагнетанию напряженности, которая может перерасти в холодное российско-норвежское противостояние в Арктике.
Вячеслав Зиланов – член Научно-экспертного совета Морской коллегии при Правительстве РФ, заслуженный работник рыбного хозяйства РФ, почетный гражданин Мурманской области, специально для ИА «Реалист»
