Филипп Бобков – великий инквизитор советской теократии

Сторонники теории заговора снова активизировали свою деятельность. Опять заговорили, что СССР погиб не в результате объективных причин, а в результате заговора. Их настойчивость имеет серьезные и вполне объективные причины. Во-первых, теория заговора, которая видит в любом событии результат чьей-то воли, делает картину простой и логичной (нет трудно учитываемых факторов), а значит удобной для потребления. Думать особо не надо, а создается ощущение, что дошел до самой сути и открыл все тайны.

Во-вторых, крах СССР – событие настолько масштабное и одновременно неожиданное, что очень трудно воспринимать его как естественное. И наконец, в-третьих, и это, на наш взгляд, главное. Если развал Союза – заговор и внутренних причин для гибели страны не было, то Советский Союз можно назвать идеальным государством. Если же внутренние причины были, то СССР не может быть идеальным. Поэтому пока будут люди, для которых советское прошлое – идеальное будущее, будут воспроизводиться и теории заговора в отношении СССР.

Но в любой теории заговора есть одна проблема – кандидаты в заговорщики. Обычно это сотрудники внешнеполитических подразделений ЦК КПСС и КГБ. Что в общем тоже естественно. Эти две структуры имели наибольшее влияние на курс СССР, а связь с Западом – обязательная часть теории заговора. Похоже, что внешнеполитические кандидаты исчерпываются. В ход пошли внутренние резервы.

Первым «заговорщиком» из внутренней линии стал генерал армии, первый заместитель председателя КГБ СССР Филипп Денисович Бобков. И это тоже неслучайно. Бобков – фигура легендарная и, как ни парадоксально, очень публичная. На рубеже 1980-1990-х политически активная интеллигенция сплетничала о нем не меньше, а может быть и больше, чем о Михаиле Горбачеве и Борисе Ельцине.

Первая причина этого лежит на поверхности – подразделение, в котором работал Бобков. Он возглавлял Пятое управление КГБ СССР. Оно занималось борьбой с диссидентами, а значит и контролем над интеллигенцией. Сама интеллигенция считала себя «солью земли» и, естественно, воспринимала пятое управление как главное и единственное подразделение, а его руководителя, как практически главного человека в КГБ. Интеллигенция всегда формирует общественное мнение, сформировала она его и здесь.

Для «интеллигентных мышек» не было зверя, страшнее «кошки» из пятого управления, вот они объявили его «львом». Но это лишь одна сторона дела.

Как ни парадоксально это звучит, интеллигенция, сублимируя свои страхи, неожиданно сказала правду – лев был. Это был огромный лев. Пятерка играла определяющую роль в жизни советского общества. Во-первых, благодаря функционалу управления. СССР был теократией, в которой идеология была не просто доминирующей мировоззренческой конструкцией, а высшей ценностью. На соответствии идеологии строилось государство. Именно идеология обосновывала право партии и государства контролировать общество. Поэтому несогласие с идеологией было смертельно опасно для власти и трактовалось не просто как мировоззренческая вольность, а преступление против государства и общества.

Естественно, что пятое управление с задачей пресекать, а лучше не допускать возникновения «идеологических преступлений», обладало огромной властью в информационной и идеологической сфере. Но даже это не самое главное. Главное – определяющее влияние пятерки на кадровую политику: любой «идеологически невыдержанный» человек не мог продвигаться по службе. А определяло степень «идеологической чистоты» пятое управление. Причем «идеологическая чистота» требовалась во всех сферах, включая промышленность и сельское хозяйство. В результате практически все назначения в СССР невозможны были без согласования с КГБ, а фактически – с управлением Бобкова. Технология там была более сложная, но определяющую роль играло именно оно.

Поскольку вся жизнь советского человека зависела от той должности, которую он занимал, влияние подчиненных Бобкова, а значит и его самого, на жизнь каждого человека было определяющим. Даже того, что уже сказано, достаточно, чтобы понять, какое огромное значение играла пятерка. А ведь у управления были и другие функции: это и борьба с терроризмом, и предотвращение межнациональных конфликтов. И с этими двумя задачами подчиненные Бобкова справлялись вполне качественно.

Так что лев был. Пятое управление было одним из главных институтов советской власти. Бобков – ключевая фигура, значение которой было больше, чем давал формальный статус начальника управления.

Но был еще территориальный аспект, усиливающий значения Бобкова и его управления. КГБ СССР имело территориальную развертку: был не только союзный аппарат, но и республиканские областные управления и районные отделы КГБ. Теоретически структура и функционал у управлений разного уровня должны быть схожи. Но фактически это было просто невозможно. Разведывательной деятельностью в основном мог эффективно заниматься союзный уровень, трудно себе представить собственную разведку УССР.

Контрразведывательная деятельность предполагает наличие иностранного разведчика или агента, деятельность которого нужно выявить и пресечь, а это, в свою очередь, предполагает наличие в зоне ответственности процессов и явлений, интересных чужой разведке (политически значимых или секретных объектов, носителей государственной тайны). Поскольку государственные секреты не размазаны по стране ровным слоем, то реальная контрразведывательная деятельность шла не во всех областных управлениях. Что касается районных отделов, то там ее было мало, так как серьезные объекты курировались подразделениями более высокого уровня.

Зато контроль над идеологической чистотой и кадровой политикой требовался на всех уровнях в полном объеме. В результате значительная часть работников областных управлений и подавляющая часть работников районных отделов работали по линии Пятого управления. Бобков был фактическим начальником областных управлений и районных отделов. А если прибавить сюда то обстоятельство, что национальная политика тоже была в зоне ведения управления Бобкова, то и на республиканские КГБ, может за исключением тех республик, партийные руководители которых входили в Политбюро, он имел значительное влияние.

Но есть еще одно обстоятельство, тесно связанное с предыдущим. КГБ СССР был огромной структурой и в нем работали выходцы из разных социальных слоев. При этом на заграничную работу, которая рассматривалась как привилегия, шли в первую очередь представители элиты. Тут и связи срабатывали, и готовность их для работы за рубежом была лучше. А в Пятое управление шли обычные люди, слишком много здесь работников, на всех аристократов не хватит.  Это именно в большинстве случаев, но не всегда. И в пятерке были люди из партийных семей, и в разведке из простых. Яркий пример – президент России Владимир Путин.

Пока все было нормально, социальное разделение не имело значения. Но с началом перестройки и резким возрастанием запроса на социальную справедливость, возникло некоторое социальное напряжение. И для команды молодых выходцев из «простого народа» Бобков стал символом и флагом, для них он стал «наш начальник», что еще более укрепило влияние генерала в системе.

Таким образом, в силу значимости функционала (идеологический и кадровый контроль) и того, что значительная часть сотрудников, особенно в провинции, работала по его направлению, для многих Бобков стал отцом и командиром. Он обладал ресурсами, практически равными с такими председателями КГБ, как Виктор Чебриков или Владимир Крючков. А его назначение сначала заместителем Чебрикова, а потом и первым заместителем Крючкова, стало не столько повышением, сколько признанием его фактического положения.

Но именно это особое положение и заставляет некоторых экспертов говорить о заговорщике и разрушителе. Во-первых, очевидная несоразмерность между формальным статусом и реальной ролью (когда роль больше статуса) наводит людей, мыслящих в логике заговора, на то, что человек – заговорщик. Логика такая: ресурс, чтобы играть большую роль, чем положено, берется от заговорщиков – это плата за участие в заговоре. Во-вторых, если ты был столь могущественен и должен был защищать советскую власть, а не смог этого сделать, то, наверное, потому что ты этого и не хотел. И, наконец, третий убойный аргумент: после краха советской власти Бобков не пропал и не стал охранником, как один из чекистских генералов, а преуспел в группе «Мост». С точки зрения теории заговора, это плата за предательство.

Попробуем ответить на все три пункта.

Что касается огромного влияния, то источник его мы описали выше. Бобков был тем человеком, которому не нужен заговор для усиления влияния, ему имеющихся ресурсов хватало. Его власть значительно превышала формальный статус.

Со вторым обвинением сложнее. Если подумать, тоже никакой загадки нет. Пятое управление создали для защиты власти от оппозиции, а не общества от власти. Начиная с 1953 года органы безопасности были поставлены в строго подчиненную позицию к партийным органам. И Бобков всегда работал в этой парадигме. Поэтому он мог эффективно защищать власть от диссидентов и террористов, но в принципе не мог защитить ее от генерального секретаря ЦК КПСС. Будучи часовым на воротах крепости, он не мог влиять на то, что происходило внутри ее.

Но, похоже, попытки он все-таки делал. Обратим внимания на два факта. Первый. Уйдя в отставку из КГБ, Бобков оставался депутатом Верховного Совета РСФСР. И в качестве такового выступал против принятия декларации о суверенитете России.

«Отказ от властных полномочий Союза, по мнению генерала, находился в противоречии с Конституцией СССР и грозил расчленением государства. В этих обстоятельствах Бобков и Константин Кобец предприняли демарш перед Горбачевым с целью повлиять на принятие Декларации о суверенитете России. Однако Горбачев на встрече с ними в кулуарах Учредительного съезда Компартии РСФСР возразил: «Ничего страшного не вижу… Это Союзу не угрожает. Если вы не согласны, покиньте съезд… Причин реагировать на это союзным властям не вижу». После раздумий Бобков дал ответ Горбачеву на страницах газеты «Правда» 22 марта 1991 года в статье «Мистификация», в которой заострил вопросы: «Может ли быть в стране власть любого Совета, если он не признает Конституцию СССР, общесоюзных законов? Никто не отрицает суверенитетов, но ведь должны быть законы верховной власти. Без этого не будет державы».

Поэтому против развала Советского Союза он боролся как мог, даже с президентом СССР. Не его вина в том, что он не смог победить.

Но есть и еще одно обстоятельство. На рубеже 1990-1991 гг. в Москве ходили упорные слухи, что группа генералов КГБ готовит смещение и своего председателя Крючкова, и президента Горбачева, видя в этом единственный способ спасения Союза. Если вспомнить о том, что идеи вестернизации несли дети элиты, а внутри конторы существовало социальное напряжение, то эти слухи перестают казаться абсолютно невероятными. Более того, отсутствие интереса к этим слухам со стороны СМИ тоже наводит на некоторые размышления. Но, в любом случае, слухи остаются слухами.

Хотя косвенным доказательством или скорее даже намеком на доказательство может служить отставка Бобкова. Он был освобожден от должности указом Горбачева от 29 января 1991 года. В тот же день в отставку был отправлен целый ряд сотрудников, так или иначе связанных с Бобковым, в том числе главный кадровик КГБ генерал Владимир Пирожков. Конечно, доказательством в полном смысле слова это служить не может (даты могли синхронизировать для удобства оформления), но повод задуматься возникает.

Западнические настроения были элитарными, а основная масса сотрудников жаждала сохранения СССР и критически относилась к Горбачеву. Анекдот того времени: «Вопрос офицерам КГБ: «Ваша реакция на попытку снайпера убить президента СССР?». Ответ: «Не промахнись, сволочь». И Бобков, как их «начальник», в принципе мог повести их на действие. Это вполне возможно, но четких доказательств нет. Так что Бобков не разваливал СССР, а пытался сохранить страну всеми законными, а, возможно, и не только средствами.

Наконец, последнее обвинение – сотрудничество с Владимиром Гусинским, как плата за предательство. В таком залоге это смешно. Должность в концерне в качестве оплаты за развал державы? Это несоизмеримые величины. Бобков был опытным и серьезным человеком, а не мелким жуликом. Такой обмен для него вряд ли был бы интересен. Поэтому платой за предательство это не было.

А чем же было? Обменом. Деятельность Бобкова после отставки была невозможна без того, чтобы кто-то дал ему ресурсы материальные и информационные. Таким человеком и был Гусинский. Бобков обменивал свои связи и профессионализм сотрудников, Гусинский – деньги и возможности своей информационной империи. Гусинский получил могущество и безопасность, Бобков – возможность влиять на политические процессы. Недаром следы его влияния можно обнаружить, как минимум, до середины 1990-х.

Что же у нас получается? Бобков – великий инквизитор советской теократии. Он много лет служил ее сохранению и укреплению, но не смог спасти ее от собственного лидера. До конца генерал делал все, что мог, а может быть и больше, чтобы сохранить СССР. После краха Советского Союза старался влиять на политическую жизнь страны.

Перед нами последний рыцарь погибшей империи. А в том, что этот рыцарь был именно инквизитором, виноват не он, а империя.

Дмитрий Журавлев – директор Института региональных проблем, специально для ИА «Реалист»