Экспорт российской пшеницы в 2016-2017 сельскохозяйственном году (с 1 июля 2016 года по 30 июня 2017 года) побил рекорд в 25 млн тонн, установленный в прошлом сезоне, заявил первый замминистра сельского хозяйства Джамбулат Хатуов. Минсельхоз прогнозирует, что экспорт российского зерна к концу нынешнего сезона составит 34-35 млн тонн, включая 27 млн тонн пшеницы.
Тенденции развития отрасли Экспертная трибуна “Реалист” обсудила с советником президента компании “Экспортхлеб” Евгением Банниковым.
“Реалист”: Некоторые эксперты полагают, что рост экспорта зерна идёт в ущерб отечественному животноводству. Вы согласны с этим утверждением?
Евгений Банников: Это не так. Мы наоборот поставляем на экспорт продовольственное зерно в основном, то есть пшеницы 3-4 класса по ГОСТу. Это Украина поставляет в основном фуражную кукурузу, ячмень и фуражную пшеницу, или пшеницу продовольственную, хуже качеством, чем наша. Она не конкурирует на рынке с нашей, потому что наша выше по хлебопекарным показателям. Так что мы не обделяем животноводство. У нас общее внутреннее потребление оценивается в 70 млн тонн, из которых на кормовые цели приходится чуть более половины – около 38 млн т. Всегда эта цифра обеспечивается при любом зерновом балансе. То есть мы полностью обеспечиваем все потребности животноводства. Исходя из складывающегося баланса зерна и реальных потребностей различных секторов животноводства, на кормовые цели идет порядка 60% производимого в стране ячменя, около 40% выращиваемой кукурузы и около 20% собираемой пшеницы. Доля продовольственной пшеницы в этом сезоне 71% и, она в основном экспортируется. Хотя на экспорт идет и фуражная пшеница. Если мы собираем 120 млн тонн, минус 70 и минус переходящие запасы, которые должны быть по рекомендации ФАО 17% от внутреннего потребления, то есть 12 млн тонн, все остальное идет на экспорт, или же хранится на государственном интервенционном фонде. На глубокую переработку пока расходуется мало зерна. Появляются сообщения о том, что предприятия начинают выпускать необходимую нам продукцию, которую мы импортируем. Это аминокислоты, лизин, сухая клейковина, сиропы, глюкоза, крахмал и даже биоэтанол.
“Реалист”: А что мешает наладить глубокую переработку зерна в России?
Евгений Банников: Для проектов по глубокой переработке пшеницы, кукурузы и других требуется 15-20 млн евро для создания только одного завода. И окупаемость их от 5-7 лет. Не каждый решится вкладывать деньги в такое производство. Необходимы длинные и льготные кредиты, соответствующие госгарантии и преференции, а также защита бизнеса. Объем использования зерна в проектах глубокой переработки может достичь 7-10 млн тонн. А вот какой будет у нас экспорт на будущий сезон. Вот последняя оценка Минсельхоза довольно пессимистично звучит. Чуть ли не 100 млн тонн против 120 млн т. в прошлом году. Если будет 110, то уровень экспорта будет такой же как в этом сезоне, даже американцы оценили, что может быть и выше. После рекордных 120 млн тонн у нас ожидаются высокие переходящие запасы. А нужно нам для стратегической продбезопасности максимум 12, то есть «излишние» переходящие запасы практически нивелирует сокращение урожая на эти 10 млн.тонн и, у нас экспорт будет такой же, как и в этом году. А если будет 105 или 100, тогда будет картина другая. Если 105, то 30 все равно на экспорт пойдет. Мы все-таки конкурентоспособны, и рынок растениеводства до сих пор остается довольно рентабельным. Сейчас себестоимость производства растет, и рентабельность сокращается. Сельхозтоваропроизводителям по-прежнему выгодно продавать зерно на экспорт. Смысл не только в том, чтобы излишки просто вывезти, а в том, чтобы снять давление больших ресурсов на рынок, сбалансировать спрос и предложение и избежать возможного падения цен.
“Реалист”: То есть Россия слезла с “нефтяной иглы”?
Евгений Банников: Этот процесс, безусловно, пошел. И не только за счет с/х товаров и вооружений, но и за счет многих других позиций. Объем экспорта сельскохозяйственного сырья и продовольствия в 2016 году составил $17 млрд, что превышает объем экспорта военной техники и оружия более, чем на 10%. На долю экспорта зерновых приходится одна треть от этой суммы. Серьезный экспорт зерна из России идет уже последние 15 лет (в 2002 г. мы начинали с 14 млн т.). Это очень серьезная цифра. При этом экспорт осуществляется без ущерба для всех внутреннего потребностей страны. Сельхозники вносят существенную лепту в бюджет страны. Это моё личное мнение. Сейчас проходит много конференций, посвященных зерну. 6 июня открылась трехдневная конференция в Геленджике, посвященная зерну. Проблемы зернового хозяйства страны обсуждаются на различных форумах чуть ли не ежемесячно.
Евгений Банников – советник президента компании “Экспортхлеб”, специально для Экспертной трибуны “Реалист”
