Ваге Давтян: Узбекистан открывает России энергетические “ворота” в Азию

23 сентября в Узбекистане президент “Лукойла” Вагит Алекперов и премьер-министр Абдулла Арипов приняли участие в торжественной церемонии запуска Гиссарской группы месторождений.

В числе введенных в эксплуатацию основных производственных объектов проекта “Юго-Западный Гиссар”: установка комплексной подготовки газа проектной мощностью 4,4 млрд куб. м в год, установка предварительной подготовки газа, а также шесть газосборных пунктов. Запуск объектов позволил вывести добычу газа на Гиссарской группе месторождений на проектный уровень в объеме 5 млрд куб. м в год.

На Узбекистан приходится более половины добычи природного газа, осуществляемой Компанией на зарубежных проектах. По состоянию на сентябрь 2017 года накопленная добыча на проектах под управлением “Лукойла” в стране достигла 45 млрд кубометров. Компания является крупнейшим иностранным инвестором на территории Узбекистана.

О чем свидетельствует усиление позиций “Лукойла” в среднеазиатской республике? На вопрос Экспертной трибуны “Реалист” ответил кандидат политических наук Ваге Давтян:

“Запуск Гиссраской группы месторождений – свидетельство не только долгосрочной стратегии “Лукойла” в Узбекистане, доходящей аж до 2043 г., но также неплохая возможность для закрепления положительной динамики в российско-узбекских отношениях. И хотя “Лукойл” – компания не унитарная, а публичная, следует тем не менее иметь ввиду, что активность российского частного сектора (наряду с “Газпромом”) в среднеазиатском регионе является важным подспорьем для ненавязчивого и, что очень важно, непротекционистского продвижения интересов России во всем азиатском направлении. В этом смысле Узбекистан следует рассматривать в качестве ворот, через которые Россия, по-видимому, в долгосрочной перспективе собирается разыгрывать свою азиатскую партию, базирующуюся, прежде всего, на энергетике и транспортных коммуникациях.

Иллюстрация: Пресс-служба “Лукойла”

Не стоит забывать и о вовлеченности Ташкента в ряд проектов регионального назначения, такие как газопровод Туркменистан-Китай, железная дорога Китай-Киргизия-Узбекистан и пр. Более того, Узбекистан нацелен на обслуживание газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия), рассмотрение которого невозможно с учетом напряженности в российско-туркменском энергодиалоге.

Учитывая китайский вектор, все более закрепляющийся во внешней энергетической политике России, российско-китайские газовые соглашения, а также планы Поднебесной по существенному увеличению доли природного газа в своем энергетическом балансе, геополитическое поведение России в регионе становится вполне объяснимым. В свою очередь, с точки зрения классических геополитических учений, Узбекистан занимает географическую позицию, позволяющую характеризовать ее как Хартленд, без освоения которого практически невозможно осуществление евразийской идеи. Списание Москвой долга Узбекистана в размере почти 1 млрд долларов в конце 2014 г., пожалуй, также следует рассматривать в данном контексте.

Конечно, выход Узбекистана из ОДКБ в 2008 г. и начало переговоров между Ташкентом и Вашингтоном на предмет открытия военной базы значительно пошатнули позиции России в регионе. Именно на этот период и выпадает активная фаза энергетической политики России в Узбекистане, что преимущественно было отражено во вхождении “Лукойла” в Юго-Западный Гиссар. Впрочем, и до 2008 г. между Россией и Узбекистаном было налажены энергетические связи: начиная с 2003 г. Россия закупает узбекский газ, а в 2006-ом было инициировано совместное с “Узбекнефтегазом” изучение недр Устюртского реиона. Однако крупны российские инвестиции пришли в центральноазиатскую республику именно с “Лукойлом” и по итогам 2017 г. обещают добраться до уровня $6 млрд, а по итогам инвестиционного цикла в 2022 г. – до $12 млрд. Подобная нацеленность “Лукойла” на узбекский энергетический рынок, безусловно, является также следствием того, что Узбекистан входит в десятку крупнейших газодобывающих стран мира (кстати, именио к Узбекистану обратилась Москва с целью увелчиения поставок природного газа после замораживания импорта из Туркменистана в 2016 г.).

Из этого следует, что активизация инвестиционной политики в Узбекистане является как коммерческим приоритетом для “Лукойла”, так и геополитической необходимостью для Москвы, ибо закрепление позиций на узбекском нефтегазовом рынке, во-первых, может обеспечить России здоровую и предсказуемую диверсификацию импорта, во-вторых, создаст определенные рычаги воздействия на формирование газотранспортных коридоров в регионе.

С другой стороны, запуск Гиссарской группы месторождений неизбежно приведет также к улучшению позиций “Лукойла” в Узбекистане по сравнению с другими крупными участниками рынка – китайской CNPC, корейской KNOC и, конечно, российской Gazprom International, реализующей здесь не менее крупный нефтегазовый проект “Шахпахты”. 

Ваге Давтян – кандидат политических наук, специально для Экспертной трибуны “Реалист”