Как фастфуд стал один из видов современного тоталитаризма

Формально в европейском пространстве сегодня нет тоталитаризма в его традиционном представлении. Однако, если приглядеться, мы увидим, что на его место пришло множество маленьких, кусачих, злых и беспощадных тоталитаризмов в системе коммуникаций, технологий, торговли, сырьевых поставок, еды. Тоталитаризмов, решающих прежнюю задачу – управлять массами, держа их в повиновении и заставляя делать то, что нравится заказчику, но так, чтобы не нарушать иллюзию «свободы».

При этом указанные тоталитаризмы гораздо более беспощадны и безжалостны, чем любой из тоталитаризмов ушедшего столетия, ибо у этих тоталитаризмов нет вождя, нет руководящего органа, нет клевретов. Они рассеяны в культурном, политическом, экономическом, бытовом пространстве, проникают везде, как радиация и служителями этих тоталитаризмов становится не меньшинство, как ранее, а большинство – клерки, служащие, менеджеры, планктон, тунеядная моль, то есть тот самый новообразованный «прекариат». Тоталитаризмы постоянно умножают возможности, хотят знать в любом случае, что вы смотрите, читаете, покупаете, на чем ездите, с кем дружите, где бываете. И формировать эти вкусы, связи, предпочтения в своих интересах.

Одним из таких тоталитаризмов парадоксальным образом становится сегодня гастрономическая культура, которая, как и многое другое, претерпевает глобальные трансформации, все более формируя человеческую идентичность. Разумеется, не сегодня сказано «человек есть то, что он ест», но никогда эта максима не была так точна, как сегодня. Пища сегодня становится носителем множества символов и знаков, усваиваемых на уровне наиболее непосредственного телесного опыта и, таким образом, становится сложной системой коммуникативных связей.

Не случайно проникновение иных культур в Россию сегодня идет, преимущественно, с помощью ресторанов и продуктов питания. И можно сколько угодно твердить о коварном Госдепартаменте и нацпредателях, пикетировать посольства, но нельзя при этом забывать, что главное американское посольство – Макдональдс – сегодня каждый день посещают по городам России сотни тысяч людей.

Еда сегодня гораздо больше, чем еда, как и телефон гораздо больше, чем телефон. Она чутко реагирует на все изменения – возникают новые пищевые страхи, трапеза воспроизводит социальную и культурную идентичность, восполняет ее недостаток. Не случайно фотографировать еду и выкладывать свои обеды и ужины в Instagram сегодня принято повсеместно. Поэтому в науке сегодня уже существует исследовательское направление, получившее название food studies, изучающее философию и семиотику гастрономической культуры. В ответ на ускоряющееся время, уплотняющееся пространство жизни возник феномен фастфуда – еды-символа, маркера глобализации, еды, нейтральной с точки зрения национальных гастрономических культур, но усиленно формирующей форматы взаимодействия людей и новый гендерный порядок.

Фастфуд становится интереснейшим феноменом, который, с одной стороны отвергая императивы популярной худобы, с другой инициирует развитие альтернативных диетологических практик, поддерживающих эти императивы.

Фастфуд сегодня выполняет сразу несколько задач – деформирует семейные связи, базирующиеся на каждодневной общей трапезе и на гастрономическом авторстве, традиционно принадлежащем женщине – вместо нее человека кормит безликая машина. Фастфуд подчиняет человека, создавая полноту и ставя последнего в зависимость от своего тела и от пищи (худоба есть символ независимости от привычек, пищи и тела), он кормит человека анонимно, возвращая нас к мысли о том самом невидимом тоталитаризме, о котором шла речь выше.

Борис Якеменко – историк, доцент кафедры истории России Российского университета дружбы народов