Станислав Иванов: Сирийский кризис сопровождается разделом страны

Несмотря на то, что большую часть страны контролируют правительственные войска при поддержке так называемого иностранного шиитского легиона и ВКС РФ, общая ситуация в Сирии остается весьма сложной и трудно прогнозируемой. Предпосылок к воссозданию единой страны пока не просматривается.

В результате двух масштабных военных операций “Щит Евфрата” и “Оливковая ветвь” турецкие войска оккупировали северные и северо-западные районы страны, где создают протурецкие органы власти, формируют новые отряды вооруженной оппозиции из числа арабов-суннитов и туркоманов. На место вытесненных из административного района Африн курдских семей заселяются боевики радикальных исламистских группировок из провинций Идлиб и Алеппо.

По замыслу Анкары, к 2020-му году численность так называемой Свободной сирийской армии (ССА) достигнет 120 тыс. человек. На отряды радикальных исламистов возлагаются полицейские функции. Сюда же планируется передислоцировать из Турции часть лагерей сирийских беженцев. Эрдоган заявляет, что пока Асад у власти, – мира в Сирии не будет и оккупированные Турцией районы ни под каким предлогом нынешним сирийским властям не перейдут.

Северо-восточные районы Сирии, включая восточный берег реки Евфрат, контролируют силы “Демократического альянса”, основу которых составляют вынесшие основную тяжесть борьбы с боевиками ИГИЛ (организация, деятельнось которой запрещена в РФ) курдские ополченцы. В союзе с ними действуют представители арабов-суннитов и арабов-христиан. Некоторые политики и псевдоэксперты пытаются навешивать на сирийских курдов ярлык оппозиции. На самом деле, сирийские курды ни на кого, кроме как на террористов ИГИЛ (организация, деятельнось которой запрещена в РФ), не нападают. Курды пытаются сохранять нейтралитет в гражданской войне и выражают готовность сотрудничать с любыми властями в Дамаске, которые бы учитывали интересы и соблюдали национальные права курдского меньшинства.

Пока же ни Асад, ни представители оппозиции никаких гарантий курдам не дают и на переговоры в Женеву или Астану курдские делегации не приглашают. Поскольку правительство Сирии в 2012 году оставило курдов один на один с бандами ИГИЛ (организация, деятельнось которой запрещена в РФ) и им пришлось для своего спасения от геноцида исламистов создавать органы самоуправления и отряды самообороны, то сейчас курдские лидеры не считают целесообразным передавать под контроль Дамаска или его иностранных наемников отвоеванные в жестоких боях территории, включая восточный берег реки Евфрат и бывшую столицу Исламского халифата г. Ракку.

В наиболее драматичный период борьбы курдов за удержание стратегически важного города Кобани их поддержали поставками вооружений и ударами с воздуха США. Естественно, что и сейчас на контролируемых “Демократическим альянсом” территориях остаются военнослужащие спецназа и армейской авиации США общей численностью около 2 тысяч человек.

Таким образом, в Сирии образовались неподконтрольные Дамаску протурецкий и проамериканский анклавы. Условная разграничительная линия между ними проходит на севере страны по городу Манбидж. Сохраняется и небольшой плацдарм ВС США в треугольнике сирийско-иракско-иорданской границ в районе населенного пункта Эт-Танф.

Контроль над остальной территорией страны можно считать лишь условно принадлежащим сирийскому правительству. Дело в том, что за годы гражданской войны численность ВС САР сократилась с 320 до 80 тысяч военнослужащих (за счет убитых, раненых, перебежчиков, дезертиров). Сегодня основу регулярной армии Сирии составляют сторонники Асада – алавитские части и бывшие баасисты, а в рядах вооруженной оппозиции воюют в основном представители арабо-суннитского большинства. Основной финансовый и военный спонсор сирийского режима Тегеран вынужден был создать так называемый иностранный шиитский легион (КСИР Ирана, ливанская “Хезболла”, иракские бригады “Хашд аш-Шааби”, наемники-шииты из Йемена, Афганистана и Пакистана). Это иностранное шиитское войско сопоставимо по численности с остатками сирийской армии.

Несмотря на неплохое вооружение и определенный опыт ведения боевых действий, уровень боеспособности этих шиитских войск немногим лучше армии Асада. Попытки ведения ими наступательных боевых действий в провинции Африн и в районе г. Дэйр эз-Зор бесславно провалились. В первом случае, эти отряды разметали заградительным огнем артиллерии ВС Турции, во втором – колонна наемников была уничтожена армейской авиацией и артиллерией США.

Сирия продолжает оставаться заложником регионального противостояния между иранскими аятоллами, с одной стороны, и Турцией с арабскими суннитскими государствами, – с другой. Лига арабских государств (ЛАГ) исключила асадовскую Сирию из своего состава и предложила занять это место представителям сирийской оппозиции. Правительство Асада не признают легитимным также США, страны ЕС. Израиль наносит ракетно-бомбовые удары по складам и транспортам с оружием и боеприпасами союзника Асада в Сирии – ливанской группировки “Хезболла”. При этом уничтожаются и отдельные объекты и военнослужащие Ирана и Сирии.

Ни Асад, ни оппозиция, ни вовлеченные в сирийский конфликт внешние силы (Иран, Турция) не проявляют интереса к активизации переговорного процесса по его мирному урегулированию. Предложенные МИД РФ тезисы новой конституции, варианты создания коалиционного правительства даже не обсуждаются. Проблематичным остаётся и начало масштабного восстановления инфраструктуры и экономики Сирии. Пока дело ограничивается разминированием, попытками наладить электро и водоснабжение, восстановить хотя бы небольшую часть жилого фонда, гуманитарной помощью населению. Запрошенные Асадом $400 млрд на восстановление страны никто из зарубежных партнеров выделять не собирается. Турция оказывает адресную помощь своим сателлитам на оккупированных территориях, Саудовская Аравия и ОАЭ выделили несколько сот миллионов долларов на восстановление г. Ракки.

Тегеран и Дамаск понимают, что возможные всеобщие выборы в Сирии с участием миллионов беженцев, могут привести к приходу к власти настроенного против правительства Асада арабо-суннитского большинства. Поэтому сложившееся положение “ни войны, ни мира”, пусть и с потерей примерно трети территории страны и половины населения Сирии, пока устраивает иранских аятолл. В то же время они начинают понимать, что в условиях ужесточения санкций со стороны США, выделение ежегодно около $10 млрд на поддержку режима Асада может стать непосильным бременем для бюджета ИРИ. Стихийные акции протеста против дальнейшей вовлеченности страны в сирийский конфликт уже прокатились в Иране в конце 2017 – начале 2018 года.

Не исключено, что это подтолкнет Тегеран к более прагматичным действиям в Сирии и регионе в целом. Внешняя политика шиитской экспансии на Ближнем Востоке (активной поддержки шиитских общин региона) может быть пересмотрена в сторону сокращения военного вмешательства в конфликты в Сирии, Ираке, Йемене, Ливане, Бахрейне и в других арабских странах. Вместе с тем, состоявшийся фактический раздел Сирии на три анклава может сохраниться на неопределенно долгое время.

Станислав Иванов – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, специально для ИА “Реалист”