Резкое сокращение импорта российского газа в Турцию в 2019 г. обусловлено сразу несколькими факторами, имеющими как экономический, так и неприкрытый геополитический характер. Пожалуй, можно выделить четыре таких фактора.
- Рост спроса на сжиженный природный газ (СПГ), что свойственно сегодня не только Турции, но и мировой экономике в целом. По оценкам Shell, глобальный спрос на сжиженный природный газ в 2020 г. может вырасти на 17% или до 384 млн тонн. При этом главным драйвером спроса продолжает оставаться Китай, который, увеличивая удельный вес СПГ в структуре энергопотребления, преследует, помимо всего прочего, цель понижения экологических рисков, в частности сокращения выбросов углекислого газа в атмосферу. Учитывая то, что Турция продолжает оставаться одним из лидеров по эмиссии парниковых газов в мире, переход на экологически чистый СПГ наряду с развитием возобновляемой энергетики сегодня рассматриваются Анкарой в качестве ключевого вызова на ближайшее десятилетие. Таким образом, тенденция отказа от трубопроводного газа в пользу сжиженного обязывает поставщиков конвенционального топлива пересмотреть в корне свои экспортные стратегии. Осознает это и Россия, в новой доктрине энергетической безопасности которой особое внимание уделено СПГ как важному фактору формирования нового мирового «энергетического порядка».
- Поддержка Азербайджана и пантюркистские мечты Реджепа Эрдогана.То, что на фоне понижения импорта газа из России в Турции растет доля азербайджанского газа, свидетельствует о намерении Анкары всяческим образом поддержать проект «Южного газового коридора» и, в частности, Трансанатолийского газопровода (TAP). Последний, как известно, нацелен на обеспечение выхода не только азербайджанского, но и среднеазиатского газа (из Казахстана и Туркменистана) на европейский рынок через территорию Турции. При этом, учитывая весьма скромную пропускную способность коридора (до 10 млрд кубм в год) и, следовательно, его низкий диверсификационный потенциал для европейского рынка, Турция, поддерживая поставки по данному маршруту, выступает в качестве основного потребителя поступаемого по нему газа. Такая логистическая стратегия в целом вписывается в пантюркистский проект, реализация которого является мечтой Эрдогана – убежденного исламского фундаменталиста. Поэтому следует ожидать устойчивого роста импорта газа с азербайджанских месторождений в Турцию и в последующие годы.
- Отмена скидки и судебные разбирательства с турецкими компаниями. Начавшийся в 2017 г., однако не завершенный процесс ухода «Газпрома» с внутреннего рынка Турции повлек за собой судебные разбирательства одновременно с несколькими турецкими компаниями, желающими сохранить применяемую на протяжении последних лет скидку в 10% и отмененную после сбитого российского Су-24. Вопрос скидки не решается также на уровне лидеров стран, что не может не повлиять на изменение структуры импорта газа в Турцию. При этом желание «Газпрома» остаться на турецком рынке всего лишь в качестве экспортера вполне логично и вписывается в нынешнюю маркетинговую политику компании.
- Проблемы в турецкой экономике.В 2018 г. в Турции началась рецессия, в результате чего уже в 2019 г. ВВП Турции сократился на 3%. На потребление газа повлияла также девальвация турецкой лиры к доллару (на 30% в 2018 г., около 20% в 2019 г.), которая повышает стоимость импорта газа по номинированным в долларах контрактам. При этом контракт «Газпрома» с турецкой Botas привязан к цене на нефть, рост которой также повысил стоимость российского газа. Важно констатировать, что экспорт «Газпрома» в Турцию падает быстрее, чем спрос на газ. Это позволяет сделать вывод о том, что в сложившейся ситуации указанные экономические проблемы хоть и важны, однако не играют системообразующей роли.
Ваге Давтян – доктор политических наук, президент Института энергетической безопасности (Армения), специально для ИА «Реалист»
