Главное, что могло убедить президента России Владимира Путина сделать такой выбор – принадлежность Михаила Мишустина силовому и экономическому мирам, считает главный редактор Carnegie.ru Александр Баунов.
«Россией управляет коалиция силовиков, которые отвечают за суверенитет, и экономистов, которые отвечают за экономический рост. Мишустин одновременно и силовик (налоговая служба – по сути силовое ведомство), и экономист (оно же экономическое), а сам он – доктор экономических наук и работал в бизнесе», – отметил Баунов, напомнив, что новый глава правительства – не друг Путина и не член его ближнего круга – не питерский, не «Озеро», не силовой, не из прошлого в мэрии и не из прошлого в контрразведке».
В Московском центре Карнеги полагают, что цифровая развитость нового премьера тоже может импонировать Путину: сам он скорее аналоговый человек прошлого, но считает, что цифровые технологии важны, чтобы не отстать от внешнего мира, как СССР, который дорого заплатил за свое отставание».
По словам главреда Carnegie.ru, двойственность корпоративного прошлого Мишустина может импонировать и участникам правящей коалиции, и группам влияния, и по-разному настроенным избирателям.
«Кто хочет во власти силовика, или даже «интеллигентного силовика» (под этот народный запрос подбирали когда-то самого Путина), те увидят в Мишустине такого же силовика в гражданском. Кто хочет штатского экономиста – тоже пожалуйста. Относительная неизвестность его имени не должна смущать. Сам Путин был малоизвестным чиновником до тех пор, пока Борис Ельцин не назначил его на три высоких поста один за другим», – резюмирует Баунов.
