Ковидизм: коронавирус превращается в коронаверу

На наших глазах коронавирус превращается в коронаверу, приобретая черты нового религиозного феномена, новой религии Ковидизма. Стремление к секуляризации религиозного и сакрализации повседневного (а тем более катастроф) сегодня является одной из характерных черт постсекулярной цивилизации, которая «неистово религиозна, как и была в прошлом» (П.Бергер). Поэтому практически все явления жизни сегодня переосмысляются в религиозных категориях.

Сам коронавирус в рамках этих трансформаций приобретает характер демонической энергии, проявления инфернальной силы, в сфере влияния которой находятся абсолютно все. Берегись или нет, самоизолируйся или нет – ничто не может уберечь тебя от вируса, как от греха. В сети море историй, как люди тщательно изолировались и все равно заболели.

Природа этой метафизической силы, как и характер действий неведомы – поражаются самые различные органы и чувства, результат действия силы – страдания, муки и даже смерть, приобретающие религиозный оттенок. «В меня словно вселился дьявол», – описывает британка свои ощущения после заражения. Выздороветь полностью, как утверждают, невозможно, так же как нельзя быть безгрешным – человек, утверждающий, что он безгрешен, изгой в религиозной среде. Медбрат из гонконгской больницы заболел и выздоровел, после чего оказался в странной ситуации: «Нас ежедневно называли героями и восхваляли на страницах газет, умершие считались павшими в бою, но стоило мне выздороветь, как я почувствовал себя прокаженным».

В этих условиях религиозное измерение, абсолютную, высшую ценность приобретает здоровье, а не прежние ценности – любовь, справедливость, свобода. Главным институтом его (со)хранения и возвращения людям становится медицинская сфера, которой «все подчиняется – не только лечение болезней, но и управление личной и общественной жизнью», – пишет философ Андре Конт Спондвиль.

То есть, медицина становится аналогом церковной структуры, которая борется с инфернальной силой, медицина становится носителем и подателем главного блага, жизни, а значит и истины – что служит здоровью и жизни, то истинно. Не случайно в медицине сегодня начинается борьба за право обладания этой истиной, возникают расколы и ереси, врачи, сражающиеся с болезнью, преподносятся обществу в тех же житийных, канонических формах, в которых всегда описывались подвиги святых – аскеты, не спящие ночами, не знающие отдыха, неустанно борющиеся с многочисленными духовными и телесными напастями.

Соответственно, те, кто не верит в коронавирус, уже именуются «ковид- диссиденты», отщепенцы – представьте, что в христианской среде кто-то усомнится в бытии диавола и бесов. В этих условиях маска становится таким же религиозным, отличительным и непременным признаком вирусобоязненного человека, как крест на груди признаком человека богобоязненного.

Есть и много других сходств. Источником новой религии являются, что очень хорошо видно, мистика, эсхатологизм, которые являются громадным пространством для интерпретаций, а важнейшая роль любой религии – быть интерпретирующим сообществом.

Для новой религии также нужно воображение и мифологическое мышление, которые тоже есть. Любая религия сокращает пребывание в настоящем – постоянно идут разговоры о глобально изменившемся «мире после коронавируса». Причем предполагаемый масштаб изменений также свидетельствует, что коронавирус имеет силу и возможности религии, ибо ничему другому в истории не удавалось столь глобально не только менять действительность, но и удерживать ее в новом, трансформированном состоянии.  

Все это накладывается на общую проблему кризиса смыслов, привычных схем и форм взаимоотношений, от личных, до религиозных и политических, диверсификацию политических и религиозных рынков, фрагментацию и деиерархизацию социальных структур, рост новых внесоциальных элит, потерю человеком прежних социальных, групповых, политических статусов. Война и технологическая революция (две фундаментальных основы минувшего столетия) больше не предлагают правильных решений. А это значит, что их предложит новая религия.

Борис Якеменко – заместитель директора Центра исторической экспертизы при РУДН