Пантюркизм как разновидность фашизма

КОНСТАНТИНОПОЛЬ (ИА Реалист). Революция в Турции развивалась по типичному для такого рода революций сценарию. Армяне всегда играли значительную роль в революционном движении в Турции. Дашнакцутюн или Армянская Революционная Федерация (далее – АРФ), начиная с 1890 года вела борьбу, в том числе и вооруженную, против османского правительства. Эта партия была смешанной и не имела единой идеологии. В её рядах были социалисты, анархисты и националисты. Причем со временем националистические настроения всё более усиливались. АРФ была известна многими громкими акциями, среди которых захват Османского банка в 1896 году, с целью привлечь внимание к резне армян, и неудачное покушение на Абдул-Хамида II в 1905 году. Помимо АРФ у армян была еще одна партия, сформированная в Женеве в 1887 году. Это была Социал-демократическая партия «Гнчак» (по-армянски «колокол»).

Но именно Дашнакцутюн активно сотрудничала с «Комитетом единства и прогресса» (далее – КЕП), ставя перед собой главной целью свержение султана, восстановление конституции, введение парламента и гражданских свобод. Впрочем, и деятели «Гнчак» были не против повстанческой деятельности. При этом обе армянские партии в перспективе рассчитывали на введение армянской автономии в провинциях, в которых проживало армянское население. Тут надо заметить, что армяне вовсе не были безответными жертвами турецких репрессий. Они организовывали отпор, в том числе и вооруженный, постоянно требуя себе прав и автономии. Армянские восстания вспыхивали каждый год. Было время, когда КЕП фактически учился у АРФ революционной деятельности. И Турецкой революции 1908 года были рады не только турки-националисты, но и армяне, которым были обещаны места в парламенте. Они считали, что будут строить новую Турцию сообща, и в этой Турции будет место и армянской автономии и равенству армянского народа с другими народами Турции.

Турецкие же националисты всё видели несколько иначе. Все они были сторонниками либо паносманизма, считавшего, что все граждане Турции должны быть османами, признающими единство империи на основе ислама и турецкой культуры, либо пантюркистами, то есть сторонниками новой турецкой национальной идеологии, ставившей во главу угла турецкую этничность.

Надо понять разницу взглядов, те коллективные национальные «Я», которые вошли в противоборство в результате событий, связанных с турецкой революцией, трансформирующей империю в национальную республику. Образующаяся в результате нация может быть гражданской, а может быть этнической. В современной гуманитарной науке одной из самых популярных гипотез, характеризующих процесс построения наций, является теория конструктивизма. Как следует из самого названия, нация в этой теории – коллективное воображаемое, конструируемое коллективным же сознанием. Место империи занимает нация, место Бога – народ, место священного писания – конституция и т.д. При этом священным провозглашается право наций на суверенитет. Это то самое древо свободы, которое нужно поливать кровью патриотов, и которое поливается не только их кровью, но иногда и кровью тех, кто как раз патриотом не является.

Нация может быть политической или гражданской, формирующейся фактически на основе многонациональной общности, проживающей на данной территории. Классический пример такой нации – США или Франция. Но нация может опираться и на национализм господствующей этнической группы, и в этом случае группы, не входящие в нацию, буду лишены в той или иной степени своих прав, а целью внутренней политики станет национализация таких групп по образцу господствующего этноса. Именно по этому пути и пошла Турция после 1908 года. Но могло ли быть иначе?

Для ответа на этот вопрос обратимся к истории формирования турецкого национального самосознания. Она была не такой простой. Проблема была в том, что и имя, и образ турка были нарицательными и носили негативные коннотации и в исламском мире, и в Европе, и в самой Османской империи. В истории ислама турки были кочевниками, положившими конец процветанию арабского мира, что было связано и с культурным кризисом. Для араба турок – это варвар, грубый и необразованный человек.

Образ турка в европейской культурной памяти носит черты монструозности: кровожадный, лишенный разума, развращенный дикарь, превращавший завоеванные им плодородные и богатые земли в пустыню. Добавим к этому то, что турки не одно десятилетие несли европейцам реальную угрозу, воплощая самые мрачные стороны дикого и необузданного Востока. Турки уничтожали европейскую культуру, христианские святыни и другие памятники, поэтому и воспринимались европейцами и христианами как фактически чистое цивилизационное зло, которое необходимо уничтожить. Поэтому, как только Османская империя ослабла, европейцы открыто стали обсуждать необходимость уничтожения Османской империи и раздела её наследия.

При этом христианские меньшинства в империи, начиная с XVIII века, постоянно восстают, вдохновляясь европейскими идеями и поддержкой, вызывают к себе всеобщее сочувствие из-за той жестокости, с которой турки подавляли эти восстания, а подавляли они их действительно жестоко.

Наконец, в самой Османской империи, как это ни странно, слово турок тоже не пользовалась популярностью. Административная верхушка в империи набиралась из детей христиан, насильственно изъятых из их семей. Султаны содержали гаремы, в которых были в основном христианки, и сами несли в своих жилах мало турецкой крови. Классическое исламское образование было арабским, пришедшее ему на смену европейское тоже турок не жаловало. В результате аристократы предпочитали себя называть османами, турками называли простолюдинов и крестьян. Фактически наименование турок означало «мужик», и не пользовалось популярностью.

Во второй половине XIX века зарождается турецкий национализм. На фоне непрекращающихся и нескрываемых от турок разговоров о необходимости уничтожения империи и усиливающегося давления со стороны Европы и России, среди турок формируется страх, что они, утратив своё могущество, будут уничтожены. Кризис усиливается, сепаратистские движения внутри империи становятся необратимыми, все это порождает поиски турецкой идентичности, которая и должна была спасти хотя бы ядро империи.

В этой среде и рождается главная идея будущего пантюркизма – турки, это нация, созданная для господства. Именно в власти над другими – главное предназначение турецкого народа. При этом в течении второй половины XIX – начала XX века происходит вытеснение османской идеи тюркской идеологией. Появляются представления о том, что турки – древнейший народ, изобретший цивилизацию, которая потом неоднократно разрушалась другими народами. Вполне естественно подчиняться туркам как древнему и царскому народу, в то время как любой бунт – это нарушение социального порядка, созданного Аллахом. Это положение турок вело их и к лидерству в исламском мире.

С этой позиции меньшинствам, особенно христианским, была отведена подчиненная роль. В турецком самосознании в их отношении было распространено понятие о «госте», который должен был быть благодарен за то, что ему дозволили жить и трудиться на земле ислама. Христиане не могли служить в армии и занимать административные должности, но они могли заниматься торговыми и финансовыми делами, чем активно пользовались и греки, и армяне. Их успешная деятельность приводила уже к классовым противоречиям. Турки служили в армии и несли основное имперское бремя, при этом они сталкивались с тем, что уровень их жизни значительно отстает от уровня жизни зажиточных греков и армян. Когда же, при неизбежной либерализации христиане стали требовать своих прав, это вызвало еще большую ненависть со стороны турок. Христианские меньшинства воспринимались как скрытые или открытые предатели, как те, кто в случае развала империи примут самое активное участие в уничтожение турецкого народа. Мысль о том, что бывшие рабы могут стать господами, вызывала чувство ресентимента, особенно в контексте Балканских войн 1912-13 гг., когда такие же бывшие рабы сербы и болгары нанесли туркам ряд унизительных поражений.

В этих условиях и возносится на знамя идеология пантюркизма. Интересно, что корни пантюркизма мы находим в России, и одним из первых идеологов пантюркизма был потомок богатых татарских купцов Юсуф Акчурин, уроженец Симбирска, получивший в Турции имя Юсуфа Акчуры. Его «Три типа политики» – самый ранний пантюркистский манифест, выпущенный в 1904 году. В нем Юсуф провозглашал необходимость отказа от исламизма в пользу национализма. Турция должна была отказаться от нетурецких территорий и объединить турецкие народы, в том числе и Среднюю Азию и Кавказ на основе национальной идентичности. Данный манифест был напечатан в египетской газете «Тюрк», ставшей главным рупором пантюркизма.

Сам Юсуф Акчура после революции 1908 года перебрался в Турцию и активно публиковался и при младотурках, а в эпоху правления Кемаля Ататюрка, стал одним из отцов турецкого национализма.

Но более характерна деятельность другого турецкого интеллектуала – Зии Гёкальпа, главного мыслителя пантюркизма. Его настоящее имя Мехмед Зия, а Гёкальп – псевдоним, в переводе означающий «небесный герой». Так он стал себя называть после победы младотурецкой революции. В 1909 году он был избран в центральный комитет партии «Единства и прогресса» и стал ведущим идеологом пантюркизма, основателем турецкой социологии. Активно публиковался. А в 1913 году стал заместителем министра внутренних дел Талаат-паши.

Именно им были сформулированы основные пункты идеологии пантюркизма, которые открыли путь и к идейному обоснованию геноцида армянского народа. Так Гёкальп, за несколько лет до Муссолини, придумал определение личности через общество, под которым он понимал турецкую нацию. Личность становится личностью и обретает смысл своего бытия только в служении обществу и только будучи её частью, – провозглашал он.

Некогда турки обладали великой культурой, но потом она была уничтожена византийцами и арабами, сейчас же турецкий народ должен её возродить, опираясь на достижения современной европейской культуры. Турки должны стать сильной современной нацией, для чего необходимо единство, заключающееся в культурной, религиозной и экономической солидарности. В Турции все должно принадлежать турецкому народу.

Особое место в идеологии Гёкальпа играет образ «героя» или «сверхчеловека», явно заимствованный от немецкого философа Ницше. Таким героем и должен стать турок. «Сверхчеловек» свободен от традиций и законов, он выше них, т.к. реализует историческую судьбу, используя исключительные и, если это требуется, незаконные средства.

Этот турок будущего должен будет реализовать грандиозный пантюркистский проект, предполагающий «путь в Туран», то есть возвращение турками своих древних земель и объединение всех турецких народов, преимущественно за счет России, контролирующей Среднюю Азию и Кавказ. Интересно, что внутри парти иттихадистов было много эмигрантов из России, из Казани, Кавказа и Крыма, то есть регионов с традиционным исламским сепаратизмом.

Естественно, что радикализм Гёкальпа не предполагал никакого компромисса с христианскими меньшинствами, включая армян. Те, кто не подлежал тюркизации, должны были быть исключены из турецкого общества, а то, что мешало построению единого турецкого государства, должно было быть уничтожено.

Остановимся на минутку и проанализируем основные положения идеологии предлагаемой Гёкальпом. В современной социологии ведутся долгие споры о том, какую идеологию правильно называть фашистской. В качестве базового примера обычно берут итальянский фашизм, пришедший к власти в 1922 году. Несмотря на споры, большинство исследователей выделяют те или иные сущностные пункты, которые, согласно мнению современного авторитетного специалиста по фашизму Константина Залесского можно свести к четырем главным признакам фашизма: национализму, этатизму (государственничеству), парамилитаризму и революционности. В идеологии пантюркизма есть они все.

В годы Первой мировой войны Гёкальп много сделает для разработки программы ликвидации армянского населения, а воплощать её на практике будет его друг и соратник Бехаэддин Шакир, судебный медик, который стал основателем «Специальной организации», несущей основную ответственность за геноцид армян. Шакир был своего рода турецким Эйхманом (организатор Холокоста, казненный по приговору израильского суда в 1962 году).

Гёкальп после прихода к власти Кемаля Ататюрка войдет в великое национальное собрание Турции и умрет в почете в 1924 году в Константинополе. Шакиру так не повезет. Приговоренный в 1918 году в турции к смертной казни, он бежит в Берлин, где будет застрелен армянским студентом. Впрочем, и его вдове Кемаль Ататюрк назначит пожизненную пенсию, признав «заслуги» мужа.

Таким образом в 1913 году к власти в Турции придет протофашисткий радикально-националистический режим, преемственность с которым турецкая политическая система сохраняет и по сию пору. Добавим к этому и то, что в результате Балканских войн 1912-13 годов Турция лишится последних территорий в Восточной Европе, при этом часть европейских турок будет изгнана, а часть истреблена. Вот-вот должен будет «отвалиться» и Египет. Османская империя окажется фактически в границах своих исконно турецких территорий. Усиливаются как страхи, так и националистические настроения. В декабре 1913 года партия «Единение и прогресс» фактически устанавливает диктатуру в лице триумвирата, все другие партии постепенно попадают под запрет, включая армянские. Так в июле 1914 года арестовываются активные члены армянской Социал-демократической партии «Гнчак». Из 20 человек в следующем 1915 будут казнены 11.

Известно, что в ряде держав, начавших одну из самых кровавых войн в истории человечества царил патриотический подъем, что элиты этих стран испытывали энтузиазм по поводу грядущего передела мира, что было огромное количество добровольцев, и сотни тысяч людей чувствовали небывалое единство. В немецкой науке и литературе есть даже специальный термин для этого – «августовское воодушевление». Так вот в Турции никакого воодушевления не было. Страна уже устала от революций и войн, население не испытывало патриотического подъема, при демобилизации, несмотря на самые суровые меры, было много дезертиров, стремившихся покинуть страну. Триумвират и правящая партия были уверены, что для страны настал Судный день. Таким образом в Первую мировую войну Османская империя входит в состоянии националистической, фактически фашистской диктатуры, испытывая экзистенциальный страх перед своим будущим.

Даниил Семикопов — кандидат философских наук, историк русской религиозной и политической мысли, доцент кафедры философии и теологии Мининского университета, специально для ИА Реалист