В команде избранного президента Украины Владимира Зеленского планируют отменить депутатскую неприкосновенность, перезапустить антикоррупционные органы и уменьшить давление на бизнес со стороны правоохранительных органов. Об этом в эфире Hromadske заявила член команды Зеленского, глава совета общественного контроля при НАБУ Галина Янченко.
“Депутатская неприкосновенность должна уйти в прошлое, НАПК перезапущена, Специализированная антикоррупционная прокуратура, надеюсь, тоже, по крайней мере руководство”, – пояснила она.
В окружении Зеленского призывают уменьшить давление на бизнес.
“Мы знаем, что сегодня хозяйственные и финансовые дела расследуют все, кто хотят – и СБУ, и налоговая. У нас даже осталась налоговая милиция! Все это нужно убрать, чтобы люди могли развиваться, развивать экономику, создавать новые рабочие места”, – отметила Янченко.
Как эффективно противостоять коррупции? Своим профессиональным опытом с ИА “Реалист” поделился российский государственный деятель Владимир Ворожцов:
“Прочитал у одного из своих украинских коллег, что избранному президенту Украины Владимиру Зеленскому якобы настойчиво предлагают в качестве одного из первых шагов назначить на должность генерального прокурора страны Лауру Кодруцу Ковеси. С 2014 года не комментирую политические процессы в соседнем государстве – есть кому. Только изредка откликаюсь на вопросы организации правоохранительной деятельности, как это было в ситуауции с Аркадием Бабченко.
Но вот на Лауру Кодруцу Ковеси обратил внимание еще лет пять назад. Во-первых, потому что человека, занимавшего должность прокурора, неожиданно много и активно хвалили. Обычно это бывает довольно редко – во всех странах, кроме разве что Канады, не любит народ правоохранителей… Во-вторых, насторожил объем вирусной рекламы, заполнявший социальные сети и восторженно живописавший ее “немеренные” успехи в борьбе с коррупцией. В-третьих, заинтересовал и перечень полученных ею государственных наград: на две румынские – две из США, да еще две французские и шведская.
Решил повнимательней поинтересоваться: за что все эти почести? В описании антикоррупционных “подвигов” данной дамы постоянно подчеркивается: “За 2016 год она, будучи главным прокурором Национального антикоррупционного управления (глава Национального антикоррупционного директората) собственноручно отправила на скамью подсудимых тысячу двести подозреваемых в хищениях, взятках и откатах. 1,200 чиновников, мэров, депутатов, министров, руководителей СМИ.
При этом доля арестов составила 90%. “Прекрасно!”, – скажет в такой ситуации любой человек, которого коррупция “достала”. “Так им!. И у нас так же надо!”. Но что то в этой благостной картине меня насторожило. В году 365 дней. Количество “собственно ручно отправленных”за год – тысяча двести человек.
Если даже предположить, что госпожа антикоррупционный прокурор ни одного дня в 2016 году не отдыхала, не участвовала во многочисленных пресс-конференциях, заседаниях, коллегиях, не совершала зарубежных поездок, а “денно и ношно” тщательно изучала дела, то в среднем на определение судьбы одного человека у нее уходило … менее двух часов.
А если же исходить из обычного графика работы – то реально менее двадцати минут. Коллеги-прокуроры, исходя из практики распределения рабочего времени руководителя, вообще посчитали: 3-4 минуты… на рассмотрение вопроса о судьбе человека. Многие трибуналы прошлого века при таком хронометраже скромно стоят в сторонке. А ведь речь идет о прокурорских решениях по сложным, многотомным, многоэпизодным, достаточно пролонгированным делам, имеющим значительный общественный резонанс и, соответственно, разнообразные политические контексты.
Зачастую дела с весьма неоднозначной доказательной базой. Двадцать минут – печать, пошел…. Следующий! “Получила большую поддержку и доверие общественности”, представителей Евросоюза”, – пишут восторженные поклонники Лауры Кодруцы Ковеси. А что с ней самой? Не с Лаурой! С коррупцией в Румынии? В праведном пылу борьбы с ней необходимо сначала реально понимать природу данного многовекового явления.
Не один год прослужив в системе МВД России в своё время пришел в однозначному для себя выводы: бороться надо не с коррупцией, бороться надо с причинами и условиями ее порождающими!
Запомнилось, как во время предвыборных дебатов в Государственную Думу 2016 года дородный, седовласый кандидат одной из патриотических партий, представ перед телевизионной камерой, сразу без аппеляционно “возласил”: “За коррупцию – расстрел!”. Посмотрел я на аудиторию: несколько наивных женщин восторженно ему хлопают. “Вот какой смелый молодец!”. Учительницу за дорогой букет или врача за коробку конфет расстреливать будете?
Что Вы вообще понимаете под “волшебным” словом коррупция, какое содержание вкладываете в это понятие, прежде чем искренним людям голову дурите? Вообще-то с утра лучше пить кефир, а не неразведеный спирт! У нас в Уголовном кодексе несколько “коррупционных” составов. Всех стрелять будем? Или предотвращать? Как?
– Давайте я приведу Вам пример, – сказал я, – когда за пару лет удалось почти полностью вытеснить коррупционные отношения из сферы, которая десятилетиями была в центре общественного внимания, эстрады, анекдотов, кинофильмов.
– Ну это у них…!
– Нет, не в Сингапуре! И не в Китае! В Москве!
– Не может быть!
– Вспомните десятилетия длившуюся ситуацию: “автомобилист – превышение скорости – инспектор с полосатой палочкой”.
А дальше: “он же гад на мои деньги на Канары ездил отдыхать!”
С введением средств объективного контроля, с появлением “писем счастья”, конечно возникли и новые проблемы, но целая отрасль коррупционных отношений канула в лету. Надеемся навсегда. Если будут созданы и реализованы объективные механизмы, исключающие саму возможность коррупционных отношений (а они реально вполне возможны), то и сажать, и стрелять никого не надо будет.
Юные дети, которыми мы любуемся на утреннике в детском саду, не родились коррупционерами. Но они могут ими стать в виду того, что таковы условия их будущего функционирования и жизнедеятельности. И законодательством о борьбе с коррупцией в любой стране мира должен являться не Уголовный кодекс, а вполне “мирные” Налоговый, Бюджетный и Гражданский кодексы, а так же масса других нормативных актов, регулирующих финансовую и хозяйственную деятельность.
Чего я искал, прочитав массу материалов на разных языках о “деяниях” Лауры Кодруце Ковеси? Информации о том, какие конкретные меры профилактики коррупции в Румынии она предложила, и как их реализовала. Кроме массовых посадок. Не нашел ничего… Что и встревожило.
– Ты знаешь, – сказал мне в свое время один из мудрых священнослужителей, – в чем главное искушение монаха?
– В чем?
– Чревоугодие!
– Почему?
– От имущества человек отказался. От своеволия тоже. Женщин у нас нет. Статус каждого определен. Остается только трапеза. В чревоугодии и искушение.
Вспомнив о молодом президенте соседнего государства подумал: “Для человека, многие годы работавшего на пике общественного восприятия, эмоций и оценок, главным искушением объективно будет стремление обрести яркую и быструю общественную поддержку на самом острие одной из самых главных и опасных проблем государства”.
Это для него исключительно важно. Но еще важнее эту проблему реально решать. Ибо различия между борьбой и имитацией борьбы очень быстро становятся хорошо заметны людям”.
Владимир Ворожцов – российский государственный деятель, генерал-майор внутренней службы в отставке
