В последние несколько лет в моих статьях я критиковал договор между Норвегией и Россией о разграничении и сотрудничестве в Баренцевом море и Арктике, подписанный 15 сентября 2010 года в Мурманске, особенно после ноты протеста Сергея Лаврова министру иностранных дел Норвегии Иде Эрексесен Серейде 7 февраля 2020 года.
Я также указывал на то, что соглашение является поспешным, и по неудачному совпадению Договор, подписанный действующим тогда президентом Дмитрием Медведевым и Йенсем Столтенбергом, также затронул интересы российского бизнеса, промысла рыбы, добычи углеводородов, туризма и исследовательской деятельности на Шпицбергене.
С точки зрения России, компромисс по линии разграничения в лучшем случае может рассматриваться как дипломатический жест стране-соседу. Если намерение было таковым, то этот вежливый жест не принимается.
Вместо создания основы для лучшего сотрудничества и добрососедства, Норвегия в последнее время взяла на себя роль западного лидера по отношению к России. Отношение России прямо выражено в ноте Лаврова.
За ней незамедлительно последовал ответ государственного секретаря снисходительным и пренебрежительным тоном. Государственный секретарь сообщила о том, что позиция России в Норвегии хорошо известна. Эта нота не заслуживает ответа. Норвегия не готова к двусторонней дискуссии о ее суверенитете ни при каких условиях.
Но не это было целью ноты протеста России. Она ставит под сомнение не суверенитет Норвегии на Шпицбергене, речь о поведении Норвегии и интерпретации международного права в рамках парижского Договора о Шпицбергене от 1920 года.
Договор о Шпицбергене, подписанный и Норвегией, и Россией, и еще десятками стран является уникальным в своем роде. Он устанавливает верховенство Норвегии, но ограничивает норвежский суверенитет в отношении военного статуса архипелага. Это особенно подчеркивается в договоре.
Договор о Шпицбергене также дает партнерам по договору равные права для ведения экономической деятельности, включая рыбный промысел. Равенство, а не принцип суверенитета в центре ноты Лаврова.
Практика Норвегии в последнее время вызывает серьезные вопросы о применяемых ею принципах равного обращения, и Россия не одинока в этих вопросах. Другие стороны договора, как, например, Испания и Исландия, высказывают такие же опасения.
Норвегия и Россия, как преемница СССР, были единственными странами, проводящими геологические работы на Шпицбергене с момента подписания Договора в Париже в 1920 году. Первая попытка развития туризма произошла тогда, когда парусные суда бросили якорь в русском Баренцбурге. Русские рыбаки традиционно вели промысел вокруг Шпицбергена.
За 100 лет многое изменилось. За последние два десятилетия в повестку дня были включены вопросы экологии и сохранения окружающей среды. Быстро развиваются наука и туризм. Почему бы не встретиться и не поговорить партнерам договора, оказавшимся в наибольшей степени подвергнутыми влиянию развития последних событий.
В последние годы норвежские власти демонстрируют панический страх перед открытым и позитивным диалогом с Россией. Эта тенденция особенно стала заметной с момента распада Советского Союза в 1991 году.
После окончания холодной войны Норвегия в отношении России применяла тактику салями в чистом виде. Те, у кого с российской стороны, есть иллюзии, что соглашение о разграничении приведет к лучшему климату отношений, были весьма разочарованы.
За маленьким кусочком салями следует новый. Есть ли смысл спрашивать Норвегию, имеет ли она своей целью в долгосрочной перспективе при поддержке своих партнеров по НАТО изгнать Россию из Шпицбергена навсегда? В этом ли причина нежелания говорить? Многие в России, включая меня, считаем себя верными и добрыми друзьями Норвегии, вопрос только в действительных намерениях Норвегии.
Создание 200-мильной рыбоохранной зоны вокруг Шпицбергена представляет собой искусственную инновацию без международно-правовых полномочий. Рыбоохранную зону можно рассматривать как первый пробный шаг.
На протяжении почти 50 лет я был напрямую вовлечен в переговоры с норвежским политиками, дипломатами и экспертами в области рыболовства, целью которых было найти совместное решение сохранению и управлению рыбными ресурсами в Баренцевом море и прилегающих водах.
Диалог характеризовался совместным желанием найти решение, которое бы служило промысловым интересам Норвегии, России и других стран. Все страны продемонстрировали желание слушать и понимать точки зрения и интересы друг друга. Создание запретной зоны для траулеров Норвегией, 200-мильные экономические зоны и временная схема контроля за промыслом в прилегающих водах Баренцева моря в так называемой «серой зоне» – это конкретные результаты этой конструктивной работы.
Российские и норвежские рыбаки многие десятилетия совместно выступали за рыболовство, а также вели промысел в водах вокруг Шпицбергена. 200-мильная рыбоохранная зона, которую Норвегия создала в одностороннем порядке, скорее всего, появилась из-за несовершенства международного права и явно нарушает Договор о Шпицбергене.
Когда суда береговой охраны Норвегии арестовывают уловы российских рыбаков, буксируют суда в Тромсе, выписывают штрафы, основываясь на законах Норвегии, воспринимается ли это как провокация, где Норвегия все решает в одностороннем порядке.
На протяжении веков добыча полезных ископаемых была самой важной на Шпицбергене для Норвегии и Советского Союза/России. В условиях отсутствия дорог 5 советских вертолетов, являясь важной составляющих работ по добыче полезных ископаемых, вылетали без дополнительных запросов и разрешений.
Используя в качестве оправдания своих действий защиту окружающей среды, Норвегия выдает себе право вето на прекращение полетов вертолетов, необходимых для работ по добыче полезных ископаемых и прочей коммерческой деятельности. И все это без каких-либо юридических обязательств, что явно противоречит условиям Парижского договора.
Норвежский подход вновь продемонстрирован компании «Арктикуголь» – крупнейшая горнодобывающая компания на Шпицбергене, которая не удостоена участвовать в консультациях, организованных министерством Норвегии по вопросам защиты окружающей среды и куда были приглашены все другие заинтересованные стороны.
Означает ли это, что Норвегия имеет хорошие добрые отношения и сотрудничает с соседями?
Норвежские власти также отказались обсуждать вопрос о том, следует ли включить туризм и научные исследования в пересмотренный договор о Шпицбергене. Мир изменился за сто лет. Зачем же тогда делать вид обиженного, когда Россия хочет решать конкретные вопросы, имеющие отношение к применению Договора о Шпицбергене и мало связаны с суверенитетом.
Чего боятся норвежские власти? В России опубликовано много статей и материалов, посвященных Шпицбергену. Скрываются ли за этим военно-стратегические планы? Российские эксперты задаются вопросом, является ли целью препятствующих действий Норвегии создание зоны для присутствия НАТО, что Норвегия не так давно продемонстрировала на острове Надежды.
Высокомерный ответ на понятные дипломатические ноты не способствует большему взаимопониманию. В последние годы на глазах у России Норвегия развернула операции военной эскалации в северном регионе.
Следует ли рассматривать в этом контексте нежелание обсуждать важные вопросы, связанные с практикой и толкованием Договора о Шпицбергене?
В ряде статей и в книге, переведенной на норвежский язык, я также критиковал решение президента Медведева о подписании 15 сентября 2010 года Договора между Королевством Норвегия и Российской Федерацией о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане.
Это соглашение дорого обошлось российским рыбакам и не отвечает национальным российским интересам.
При подписании договора на первом месте была разработка самого крупного газового месторождения в мире – Штокмановского, расположенного на российском континентальном шельфе в центре Баренцева моря. Норвежские компании, Статойл и Норск Гидро, стояли в очереди, желая присоединиться. Тогда стоимость нефти была выше $100 за баррель.
Норвегия могла предложить России основательные и проверенные технологии добычи нефти и газа в условиях Арктики. Я не знаю, что произошло за кулисами. Не исключено, что действующий на то время премьер-министр Йенс Столтенберг и министр иностранных дел Йонас Гар Стере решили воспользоваться возможностью ускорить подписание Договора о частичном разграничении в 2010 году.
В результате, договор о разграничении, невыгодный и несбалансированный для России, который мало что дает российским властям.
Если компромисс по линии разграничения со стороны России был задуман как политико-дипломатический знак дружелюбных намерений, то этот жест был, в лучшем случае, серьезным просчетом.
Сегодня Столтенберг является Генеральным секретарем НАТО. Как стража и адвокат американских интересов, он сделал все возможное, чтобы изолировать Россию, способствовал опасному и непредсказуемому противостоянию и росту напряженности в северных регионах.
России придется хорошенько подумать, прежде чем вновь протягивать руку. Эта попытка не предполагает повторения.
Вячеслав Зиланов – бывший заместитель министра рыбного хозяйства СССР, экс-заместитель председателя Государственного комитета по рыболовству России, экс-заместитель губернатора Мурманской области
Перевод с норвежского Светланы Ястемской (Мурманск)
Послесловие
Возникает и такой вопрос в связи с решением президента РФ Дмитрия Медведева подписать в 2010 году договор между Россией и Норвегией о разграничении морских пространств. А знал ли об этом председатель правительства РФ Владимир Путин (именно он возглавлял тогда правительство России)?
Полагаю, что знал, но … не вмешался. А жаль! Мог бы предотвратить столь явную стратегическую ошибку молодого президента Медведева. Видимо, Путин также разделял позицию Медведева по этому договору о том, что с его заключением норвежцы помогут нам освоить Штокманское месторождение, что в последующем не оправдалось. Либо Путин считал, что дело это находится в соответствии с Конституцией РФ в компетенции президента и его вмешательство здесь неуместно. Этот вопрос требует дополнительного исследования со стороны специалистов.
