Директор департамента исследований и прогнозирования Центробанка России Александр Морозов призывает меньше думать о росте цен, так как такие настроения помогают росту инфляции. «Если наши инфляционные ожидания высоки, мы считаем, что нормально, когда цены постоянно пересматриваются, это дает возможность части производителей действительно очень часто и сильнее повышать цены на свою продукцию, не боясь того, что потребители уйдут к конкурентам. Поэтому низкие инфляционные ожидания — это залог стабилизации цен в экономике»,— сказал он в видеообращении на странице ЦБ на YouTube.
Так ли это на самом деле? На вопрос Экспертной трибуны “Реалист” ответил кандидат экономических наук Денис Федоров:
“Живут в России люди. Люди как люди, любят деньги, но ведь это всегда было… и в общем, напоминают прежних, инфляционный вопрос только испортил их. Не понимают они сути данного явления, и все тут. По всей видимости, именно так полагают в Центробанке России, внезапно решившем озаботиться вопросами просвещения населения в столь неоднозначном экономическом вопросе, как инфляционные ожидания и их взаимосвязь с реальными темпами инфляции.
Поэтому в целях повышения экономической грамотности населения на канале ЦБ РФ на Youtube был размещен ролик с весьма интригующим названием “Почему никто не верит официальной инфляции?”. В весьма коротком, всего 3,43 мин. материале, директор департамента исследований и прогнозирования Центробанка России Александр Морозов постарался объяснить гражданам России ключевые проблемы восприятия истинной ценовой реальности. Намерение, безусловно, похвальное. Однако зачастую именно благими намерениями вымощена дорога в ад. К сожалению, именно это и произошло в данном конкретном случае.
Задумывалось ли руководство ЦБ РФ о том, что попытка объяснения в формате видеоклипа довольно сложных экономических взаимосвязей, которые в принципе невозможно объяснить, что называется, «на пальцах», ведет лишь к профанации самой возможности подобных объяснений? По всей видимости, нет.
И вот в результате, любой далекий от проблем экономической теории человек внезапно обретает для себя возможность узнать поистине удивительные вещи о некоторых особенностях собственного восприятия.
Например, что события, которые произошли «два года назад» (ценовой шок, связанный с девальвацией рубля и падением цен на нефть осенью 2014-зимой 2015 гг.) он воспринимает как «произошедшие буквально вчера», в связи с чем в его голове «сидит это, как тот рост цен, который произошел не два года назад, а буквально вчера». И не иначе как, «именно поэтому мы считаем, что рост цен по-прежнему продолжается теми темпами, которые были в 15 году, в 16 году, а не теми темпами, которыми цены растут сейчас».
Столь мощное видение «истинной ценовой реальности», позавидовать которому мог бы и К. Кастанеда, сопровождается несколько сбивчивыми рассуждениями о ценовых маркерах, доверии к предоставляемым Росстатом данным по динамике цен, и основной проблематике инфляционных ожиданий, заключающейся в росте цен в случае возникновения у потребителей ожиданий подобного их роста.
Заключительный вывод, который из всего этого предложен потребителю, оригинален и прост – нужно лишь меньше думать о росте цен, ведь это способствует снижению инфляционных ожиданий, и не предоставляет производителям товаров и услуг возможности безосновательно повышать цены на свою продукцию.
Во всех этих рассуждениях не было бы ничего предосудительного, если бы они были высказаны исключительно в профессиональной сфере общения. Да и по сути, за исключением первого пункта, напоминающего изречение одного из персонажей сериала «Твин Пикс» о совах, которые, как известно, совсем не то, чем они кажутся, г-н Морозов не сказал ничего такого, что бы противоречило общепринятому мнению специалистов по данным вопросам.
Все же вызывает большие сомнения целесообразность выноса подобных рассуждений в широкую общественность в абсолютно неподходящем для этого формате. Дело в том, что люди, падение доходов которых, если судить по данным того же Росстата, продолжается уже третий год подряд и примерно соответствует уровню не самого благополучного 2009 г., воспринимают любые попытки разъяснений такого рода чрезвычайно болезненно. Они не готовы воспринимать советы и поучения от представителей профильных министерств и ведомств, сделанные не в самой лучшей форме и не в самое подходящее для этого время.
И тут необходимо отметить следующее: тот низкий уровень доверия к экономическим данным по инфляции и другим экономическим проблемам не является исключительно проблемой «неправильного» народа, который все понимает не так, как нужно. Он был порожден целым рядом официальных заявлений и прогнозов чиновников, впоследствии оказавшихся настолько далекими от реального положения вещей (достаточно лишь вспомнить поиски «дна» бывшим руководителем МЭР А. Улюкаевым), что сложившийся дефицит доверия в настоящее время представляется вполне обоснованным.
В результате, попытка ответа на вопрос: «Почему никто не верит официальной инфляции?» в устах чиновников звучит не иначе, как оговоркой по Фрейду и в широком смысле лишь дискредитирует приложенные в данном направлении усилия.
Наверно, ответственным лицам из профильных министерств, прежде, чем делать заявления по столь животрепещущим темам, как уровень инфляции или экономический рост, не помешало бы осознать, что в этом смысле они находятся в ситуации, которую можно описать широко известным в юриспруденции США «правилом Миранды», согласно которому все, что говорит обвиняемый, может и будет использовано против него в суде.
Государственные чиновники должны понимать, что в современной информационной среде, каждое сказанное им слово может и будет вырвано из контекста, а любая содержащаяся в заявлении двусмысленность будет истолкована несколько иначе, чем они себе это представляли.
К сожалению, осознание таких, казалось бы, простых вещей, общее понимание уровня ответственности за сделанные заявления зачастую приносится в жертву как желанию вовремя отрапортовать об успехах, так и стараниям переложить с больной головы на здоровую в случае неудач. Подобная печальная особенность государственного управления в России отнюдь не способствует получению столь необходимой в экономических вопросах поддержки населения.
Конечно же, вопрос инфляции, безотносительно сделанных специалистом ЦБ комментариев, заслуживает самого пристального рассмотрения. Однако любые попытки изучения самого феномена инфляции вне контекста динамики реальных доходов населения и экономического роста в целом, являются некорректными. Все эти вещи являются взаимосвязанными, и положив руку на сердце, хочется спросить читателя, сильно ли его волновал уровень инфляции в период 2005-2007 гг., который, кстати, был вполне сопоставимым с уровнем 2014-2015 гг.?
Можно предположить, что безусловно, волновал, но не столь явно, как сейчас, поскольку имевшие место быть в те времена показатели инфляции компенсировались опережающим ростом доходов населения. В текущей же экономической ситуации дело обстоит несколько иначе. На фоне продолжающегося падения доходов населения, сомнительных перспектив устойчивого экономического роста хотя бы на среднемировых уровнях, не говоря уже о более высоких показателях, вопрос инфляции становится исключительно болезненным.
И то снижение ее темпов, которое мы наблюдали в 2016 г., отнюдь не компенсирует очень серьезное снижение покупательской способности населения, произошедшее за последние два-три года. Подавать этот момент как некий серьезный успех является явным лукавством.
В процессе размышления о природе текущего инфляционного всплеска, становится очевидным тот факт, что он имеет несколько иную природу, нежели чем в период 2001-2013 гг., и представляет собой скорее инфляцию предложения, порожденную ростом стоимости импорта, преобладающую долю в котором занимают вовсе не потребительские товары, но товары инвестиционного и промежуточного назначения, то есть используемые для нужд отечественного производства.
Возможности импортозамещения по данным категориям товаров существенно ограничены, по крайней мере, в краткосрочном периоде. От целого ряда товарной номенклатуры отказаться крайней сложно, просто потому что она в принципе не производится в России. И даже при полном переходе потребителей на «отечественную продукцию», условия для неконтролируемого роста цен сохраняются, поскольку при ее производстве активно используются импортное сырье и комплектующие.
Стоимость этого сырья и комплектующих находится в прямой зависимости от текущего курса рубля, однако, возможности контроля валютного курса со стороны Центробанка можно назвать весьма и весьма ограниченными.
Горький опыт 2014-2015 гг. позволяет сделать вывод, что на текущий момент, единственным инструментом, оставшимся в распоряжении ЦБ, является регулирование процентной ставки, и в крайне ограниченных, критических ситуациях – не слишком успешные интервенции на валютном рынке.
Важно понимать, что собственно регулирование процентной ставки, в отличии от тех же интервенций, является скорее долгосрочным механизмом стабилизации валютного курса и неспособно принести требуемые результаты, что называется, здесь и сейчас. Таким образом, возможности Центрального Банка по достижению заявленного им целевого показателя по инфляции на уровне 4% будут целиком и полностью зависеть от ситуации на валютном рынке (действий международных спекулянтов, если называть вещи своими именами), а эту ситуацию Банк России, к сожалению, не контролирует.
В этом и заключается одна очень и очень большая проблема. Дело в том, что в условиях общей стагнации мировой экономики, возможности роста в целом экспортно-ориентированной экономики России существенно ограничены.
Основной устойчивого экономического роста мог бы стать внутренний платежеспособный спрос, однако проводимая ЦБ РФ политика высоких процентных ставок явно не способствует его увеличению. Динамика же снижения собственно темпов инфляции при такой политике также имеет известные пределы, поскольку стоимость кредита закладывается производителями в стоимость товаров и услуг. При этом весь объем приложенных в этом направлении усилий без особых проблем может быть перечеркнут спекулятивными атаками на российский рубль.
В результате, использование текущего инструментария борьбы с инфляцией начинает все больше напоминать хрестоматийный пример выплескивания вместе с водой ребенка в то время, когда добавить этой самой «воды» заинтересованные организации могут без особых проблем и в любое время.
Поэтому в сложившейся ситуации говорить о скором достижении каких-либо целевых показателей, как уровень инфляции в 4%, как минимум, некорректно. Анализ развития ситуации на международных финансовых рынках позволяет скорее предположить повторение событий осени 2014 – зимы 2015 гг. на российском валютном рынке уже в осенне-зимний период 2016-2017 г., со всеми вытекающими для курса рубля, и как следствие, уровня инфляции, последствиями. И ждать в этом смысле осталось не так уж и долго”.
Денис Федоров – кандидат экономических наук, специально для Экспертной трибуны “Реалист”
