Я – молодой человек, живущий в мегаполисе. За плечами достойное образование, сейчас – перспективная работа, карьера. А еще я член Церкви Христовой, которую в России институционально представляет Русская Православная Церковь Московского Патриархата (РПЦ МП). Бог дал нам эмоции и возможность их проявления; Евангелие очень эмоционально (только не в синодальном переводе); первые Апостолы – это семиты из жаркой географической местности, так сказать, парни с горячей кровью. Поэтому я считаю некоторое проявление эмоций в данной статье крайне уместным. Также оговорюсь, что церковно-славянский язык я буду называть ЦСЯ либо церковно-непонятный язык, абсолютно не преследуя мотив издевки или умаления богатого культурно-исторического наследия церковно-славянского языка. О языке пойдет речь ниже.
Так уж сложилось, что вопрос существования Бога для меня отпал в течение последних нескольких лет по разным причинам, данная статья не о них. Бог есть и, как ни парадоксально, Церковь Христова – это им созданное сообщество людей, верящих Иисусу Христу как Богу, Царю и Спасителю каждого человека.
«Если бы Бог хотел создать беспроблемную Церковь, он бы создал ее из ангелов» – как-то сказал в одном из своих интервью митрополит Илларион, «министр иностранных дел» в РПЦ МП. С точки зрения христианского предания, где человек – там проблема. Человек – существо проблемное, потому что грешное, косячное, поврежденное в катастрофе под названием «грехопадение». И нет того объединения, собрания, социального института, сообщества людей, где не было бы проблем.
Однако Бог слишком сильно верит в косячного человека. Он даже стал им, умер за него, воскрес для него, вернул Человека в пространство Жизни Божества, дал ему все возможности для того, чтобы быть таким, как его задумал Творец Вселенной. И что очень важно – показал пример.
Церковь – это собрание людей, Глава которой Иисус Христос. Он учитель, пример, помощник, друг, самый лучший друг. И, как ни странно, мы Его друзья. Проблема только в том, что непутевые друзья. Я не буду дальше писать в духе «нет человека без греха» и т.п. Дальше будет только «разбор полетов».
Наиболее яркими, на мой взгляд, являются следующие проблемы современной РПЦ МП:
Проблема личности
Молодежь 18-35 лет – целевая аудитория любого нормального социального института: образование, армия, медицина, государство, бизнес и конечно же Церковь. В этом возрасте человек формируется как зрелая личность, а порой уже входит в этот возраст как личность, неповторимая, творческая, свободная, какой ее задумал Господь. Я буду использовать еще один эпитет – неотформатированная (от слова формат, форма). К сожалению, у любой организации есть свойство – для поддержания порядка необходимы правила, по сути – свой формат, форма существования. С одной стороны это хорошо, но с другой – высок риск нивелирования творческого потенциала отдельно взятой личности.
Первая и главная проблема современной РПЦ в том, что она забыла о своем же учении в части личности. Личность в Церкви (в теории) преображается и становится Богоподобной, такой, какой задумана изначально, раскрывает свой творческий потенциал и тп.
В Русской Церкви практически нет ничего адекватного для того, чтобы молодым людям (парням и девушкам) просто выжить и не остаться отформатированным.
«Сакральный» язык (ЦСЯ), дресс-код (юбки в пол), специфичный лексикон («спаси Господи»), лицемерие священников и иерархов (о нем ниже), отсутствие системной адекватной миссии, архитектура и устроение храмов (например: никому не нужный иконостас), облачения, на которые порой смотреть стыдно, дорогие игрушки епископов, перегруженное во всех смыслах богослужение…
Да и зачастую в самой церковной системе нет любви, которую декларируют. На практике получается, что Церковь не реализует себя как «филиал Царства Небесного», она действует и существует по таким же правилам игры, как компании в бизнес-сфере. Внешне это обоснованно осуществлением деятельности в рыночной экономике и в правовом поле государства, и это неплохо. Но внутри церковные отношения под копирку похожи на классические отношения коллег в организациях. Не такой была первая христианская община в Иерусалиме, не такой была монашеская община Антония Великого, не такой была община Алексея Мечева. Безусловно, и сейчас есть прекрасные общины, стремящиеся созиданию христианской любви, жертвенности и прощения, где каждый может высказать свое, пусть даже не «ортодоксальное» мнение. Но увы, это скорее исключение из правил, чем системный подход.
Язык богослужения
По моему мнению это важнейшая проблема современной Русской Церкви. Парадокс, но Русская Церковь практически не молится на русском языке.
С понятного Слова Бога начинается сотворение мира: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Бытие, Глава 1, Стих 3).
Со слова о Слове начитается потрясающее глубиной мысли Евангелие от любимого ученика Иисуса из Назарета – Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было к Богу, и Бог было Слово» (Евангелие от Иоанна, Глава 1, Стих 1, критический перевод). Все начинается со слова. Слово может быть и молчаливым, но в начале – всегда оно.
Мы в Церкви молимся. «Молитва есть возношение ума и сердца к Богу, выраженное благоговейным словом человека к Богу» – пишет в начале XIX в. святитель Филарет Дроздов в Православном катехизисе.
Конечно, есть молитва и без слов, но сейчас не об этом. Один из принципов любой подлинной молитвы – понятность. Об этом Иисус Христос не раз говорит в Евангелии.
Иисус из Назарета говорил с людьми на понятном древним евреям арамейском языке из группы древних семитских языков. Апостолы, получившие в день сошествия Святого Духа дар знания языков, активно использовали его для проповеди Евангелия – Радостной новости.
Святые Кирилл и Мефодий (и/или их ученики) создали алфавит для восточных славян и перевели греческое богослужения на понятный славянам язык, чтобы и они могли быть причастниками Церкви Христовой.
Современные славянские церкви – Болгарская, Сербская, Польская – с середины-конца XX в. используют в богослужении наравне с ЦСЯ современные славянские языки. Не говоря о Православной Церкви в Америке и иных поместных Церквях, которые используют современные языки в богослужении (английский, немецкий, французский и т.д.).
Современная наука говорит о том, что мозг – это гигантская нейронная сеть. Нейроны – единицы, получающие и передающие информацию. Сами по себе они не играют важной роли: нейроны имеют значение только в выстроенной из них цепи.
Мозг – это что-то вроде базы обработки входящей информации с последующим формированием исходящей информации. Молитва – это в том числе поток информация (мы здесь не рассматриваем духовную сторону молитвы). Необычность этой информации приводит к тому, что она должна быть крайне качественно усвоена. Церковно-непонятный язык – это очевидный барьер для усвоения молитвы, потому что его не знают, на нем не говорят, его никто не понимает в достаточной полноте.
Жизнь многих молодых и немолодых людей – это работа, бытовые и жизненные сложности, попытка досуга в промежутке между нелегкими обстоятельствами жизни.
Однако при ответственном желании сознательно участвовать и понимать богослужение, РПЦ предлагает фактически 2 варианта: изучить ЦСЯ либо пользоваться параллельным переводом на русский язык во время богослужения. Таким образом, для молодого человека предлагается молитвенно-языковое форматирование.
Психологи говорят о том, что внимание человека имеет свой предел. Человек на богослужении может молиться, читать, наблюдать, размышлять. Совместить все вместе на двух языках, пытаться понять символизм богослужения и заниматься «возношением ума и сердца к Богу» – нереальная задача.
На фоне вышеизложенных пунктов РПЦ МП ведет себя как фарисейка. Немногие знают, но наиболее точный перевод на современный язык фразы «порождение ехидны»/«змеиное отродье», которую Иисус Христос и Иоанн Креститель обращали к фарисеям – сукины дети. Вот те, кто неумолимо топят за церковно-непонятный язык и не дают свободу для использования русского языка в богослужении – «змеиное отродье». Как можно говорить с Богом, молиться, соединяться с Ним, заниматься «обожением» в том числе через молитву, участвовать в Таинствах, если ты сам не понимаешь что поется/читается/бормочится под нос.
Отсутствие экосистемы для комфортного служения
Недавно Юрий Дудь выпустил трехчасовое фильм-интервью о Кремниевой долине. Автор смотрел и думал – почему христианство и его потрясающие принципы воплощают в жизнь нехристиане. Почему христиане и Церковь остается мимо? Гилберт Честертон в одном из своих произведений написал о том, что все идеи, идеологии и учения в мире или христианские, или являются извращением христианства. И он совершенно прав.
Когда мир на Западе инициатива поощряется, когда люди толерантны к неудачам, ошибкам, мнениям; когда люди имеют культуру дискуссии и аргументации, в Русской Церкви данные тенденции зарубаются на корню. В РПЦ нельзя самоотверженно трудиться, потому что высок риск, что система тебя не оценит и выплюнет. Примеры тому Киберпоп, Рубский, Кураев.
В РПЦ нельзя иметь своего мнения. Можно нести чушь и мракобесие, но всегда будет риск, если ты несешь адекват в массы. Пример тому – уральский схиигумен vs отец Кураев.
В общем, с культурой отношений и межличностных взаимодействий в РПЦ все очень плохо. А сама система епископы-священники-диаконы – это подобие армии, а не сообщество свободных и полных любви и рассудительности людей. Апостол Павел вообще описывал совершенно другую иерархию. Если в кратце: от каждого по Дару Божию – каждому по служению. Кто что умеет, тот пусть тем и занимается. В нашей церкви, к сожалению, многие люди далеко не на своих местах.
Финансовая неэффективность и непрозрачность, сверх-богатство иерархов, нищета рядового духовенства, коррупция, черный нал, использование бесплатного наемного труда «во славу Божию» и т.п. РПЦ нуждается в прозрачном и качественном финансовом менеджменте. Она отстала от своих западных коллег на пару столетий. Денег у некоторых монашествующих иерархов РПЦ хоть жопой жуй, но пользы для Церкви от этого практически никакой. Кроме того, нужно прекратить строительство богатых храмов. Храм – это стены с Трапезным Столом (Престолом). Зачем поверх этого богатые и никому не нужные игрушки типа куполов, иконостаса, паникадила, позолоты?
Поведение церкви в «эпоху коронавируса»
То, как Русская Церковь отреагировала на коронавирус – это позор вселенского масштаба.
Вопрос закрытия храмов
Патриарх Варфоломей еще 19 марта распорядился прекратить богослужения в храмах Константинопольского Патриархата, при этом не закрывая храмы для личных посещений. А Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл только 12 апреля, перед Страстной седмицей, за неделю до праздника Пасхи, на словах призвал верующих не ходить в храмы, что было реакцией на рекомендацию главврача Москвы закрыть храмы.
Патриарх Кирилл фактически переложил ответственность за распространение болезни на простых прихожан РПЦ, поступив далеко не как пастырь вверенной ему многомиллионной паствы. Храмы остались открыты как минимум для священно- и церковнослужителей, богослужения продолжаются, некоторые епархии и даже митрополии проигнорировали призыв Святейшего не посещать богослужения. В итоге «картина маслом» – коронавирус распространяется в среде священнослужителей, монашествующих и верующих крайне динамично и смертельно опасно. Как видно, Господь не уберегает своих служителей от болезни и смерти. И это – звоночек от Бога. «Не искушай Господа Бога своего» и «Бог гордым противится» – лейтмотивы всей этой истории.
Экономика храмов
Русская Церковь в части экономической помощи храмам, священнослужителям и сотрудникам, копирует подход текущей государственной поддержки населению и бизнесу в России. Многие священнослужители брошены на произвол судьбы без средств к существованию. Епархиальные взносы с приходов в большинстве случаев не отменены, не перенесены, не отсрочены. Положение многих приходов в регионах можно охарактеризовать двумя словами – отчаяние и безысходность.
«Богословие лжицы»
В качестве ответа на давление властей о соблюдении санитарных норм, в РПЦ было принято решение о дезинфицировании лжицы спиртовым раствором после каждого причастника, разработана подробная инструкция.
Это создало дискуссию о том, можно ли заразиться болезнью от Даров или нет. Проследим следующую цепочку вопросов, ответы на которые глубоко укоренены в православном христианском богословии и предании.
– Что в Чаше? – Тело и Кровь Иисуса Христа, пресуществленные от хлеба и вина.
– Это реальные Тело и Кровь или символические? – Реальные.
– Если это реальные Тело и Кровь Богочеловека, можно ли от них заразиться?
Ответ на последний вопрос – это новая почва для богословского творчества. Вопрос был закрыт до эпохи коронавируса, и ответ на него был категоричный – Нет, от Тела и Крови Иисуса Христа, преображенных в воскресении и пребывающих в лоне Святой Троицы, заразиться нельзя. Примерно этим ответом священнослужители обосновывали негигиеничный способ преподания Даров из Чаши верующим лжицей в уста на протяжении столетий. Прецедент с дезинфекцией лжици перечеркивает данный аргумент. Внезапно причащаться стало опасно для здоровья, и теперь Церковь модернистской практикой даже свидетельствует об этом. Автор статьи не настаивает на каком-либо верном ответе на последний вопрос – ответ на него реально знает только Господь, а статистически проверить ту или иную гипотезу по этическим причинам не представляется возможным.
На лицо тот факт, что спиртовая обработка лжицы создала трещину в богословской аргументации безопасности преподания Даров. Кроме того, автора статьи возмущает то, как «переобулись» многие священнослужители, ранее утверждавшие невозможность заражения от Даров ни ВИЧом, ни туберкулезом, ни герпесом. Теперь, по схоластической аргументации митрополита Иллариона, заразиться от Даров нельзя, а от Чаши и лжицы можно. «Мы свою позицию уточнили», – сказал митрополит в одном из своих интервью. К сожалению, это не уточнение, это – лицемерие и богословская граната, которая еще взорвется.
В заключение стоит отметить, что в статье рассматриваются проблемы, но практически не предлагается их решение. Выработка способа решения той или иной проблемы – это возможность для качественной дискуссии внутри Русской Церкви среди духовенства и мирян. Однако даже она практически нереальна. 29 апреля Патриарх Кирилл запретил в священнослужении протодиакона Андрея Кураева – выдающегося православного миссионера и богослова современности. Он был запрещен фактически из-за личной неприязни святейшего к нему, продолжающегося на протяжении 10 лет.
Проповеди труды о. Андрея созидали и созидают пласт людей, исповедующих православное христианство, а не мракобесие и суеверие в православной оболочке. Он самобытен, за словом в карман не лезет; он не боится дискуссий и острых вопросов; он ругает Церковь за пороки ее духовенства и несовершенство церковного администрирования, но он всем сердцем любит Церковь Христову. Как показало решение патриарха Кирилла – такие люди ему в священнослужителях не нужны. А значит, ему не нужна и дискуссия.
Что будет с Русской Церковью дальше – известно только одному Богу. Боже, сделай, пожалуйста, со Своей Церковью что-нибудь.
Виктор Готфский — религиовед, специально для ИА «Реалист»
