С началом сирийского кризиса и актуализацией курдского вопроса Турция с тревогой наблюдала за процессом формирования администрации курдской автономии в САР и в особенности за созданием вооруженных структур (YPG – Отряды народной самообороны).
Президент Турции Реджеп Эрдоган решительно выступает против усиления Отрядов народной самообороны и Партии демократического союза (PYD), которые, по мнению Анкары, являются террористическими организациями, связанными с запрещенной в самой Турции “Рабочей партией Курдистана” (РПК).
США последовательно отказываются признавать данную позицию Турции, давая понять, что Вашингтон считает YPG своим союзником в Сирии и самой жизнеспособной силой, способной противостоять ИГИЛ (организация запрещена в РФ).
Действия Эрдогана показывают, что политика Анкары в отношении Сирии по-прежнему основана на нереалистичных подходах, которые в значительной степени привели к изоляции Турцию. Анкара с самого начала сирийского кризиса настаивала на свержении власти президента Башара Асада и поддерживала разные группы боевиков, вместо того, чтобы бороться с “Исламским государством” (организация запрещена в РФ). Как бы парадоксально это ни звучало, но Турция, поддерживая вооруженные группировки в Сирии, внесла заметный вклад в дестабилизацию ситуации на своих южных границах. Именно активизация разного рода террористических группировок на территориях проживания курдов вынудила последних вооружаться при поддержке внешних сил, получая оружие и от САА. В итоге, Турция загнала себя в тупик. Теперь она пытается справиться с негативными последствиями этого кризиса.
Перед началом турецкой военной операции минобороны России в сообщении заявило, что военнослужащие РФ выведены из сирийского района Африн, чтобы избежать возможных провокаций в районе боевых действий. В целом Россия играет в сложную многоуровневую политическую игру в Сирии, пытаясь манипулировать между всеми политическими группами в свою пользу. В то время как Москва хочет ограничить влияние Турции в Сирии, администрация Путина также пытается ограничить влияние американцев в Сирии с помощью Турции. Кремль также знает, что политическое урегулирование в Сирии без поддержки Турции невозможно.
Турция имеет сильные региональные позиции для достижения своих геополитических целей как в Сирии, так и в Ираке. Если в Ираке, например, цель Турции после свержения власти партии “Баас” в 2003 году состояла в том, чтобы региональное правительство Курдистана во главе с Масудом Барзани стало экономически зависимым от Турции. Эту миссию Анкара успешно реализовала, то в Сирии другая ситуация. Для Турции нет никакой разницы между РПК и PYD.
В Турции хорошо понимают, что для расширения геополитического вляиния в северной части Сирии необходимо нанести разрушительный удар по силам РПК/YPG. Для Эрдогана самым лучшим исходом афринской операции “Оливковая ветвь” было бы ослабление РПК/YPG до такой степени, чтобы сирийские курды больше не смогли эффективно воссоздать заново свои вооруженные силы.
Иран желает максимально ограничить влияние Турции в Сирии, но для достижения этой цели использует политико-дипломатические меры. Такая позиция Тегерана в целом совпадает с позицией Москвы.
В сирийском конфликте Иран и Турция преследуют диаметрально противоположные интересы. Если Тегеран всеми возможными способами поддерживает правительство Башара Асада (военно-техническая, финансовая, отправка военных инструкторов и шиитских добровольцев), то Турция не скрывает свое желание сместить нынешнюю власть.
Пресс-секретарь министерства иностранных дел Ирана Бахрам Касеми призвал Турцию прекратить свое вторжение в Африн, добавив, что “Анкаре следует уважать территориальную целостность Сирии”.
Тегеран надеется, что Анкара “немедленно” прекратит операцию, чтобы предотвратить эскалацию кризиса в приграничных регионах двух соседей. Иран также ожидает, что Турция останется приверженной политическим мерам по урегулированию сирийского кризиса.
Василий Папава – директор “Института изучения Ближнего Востока и Кавказа”, специально для ИА “Реалист”