Встреча министров иностранных дел России и Турции Сергея Лаврова и Мевлюта Чавушоглу, которая состоялась 14 августа в Анкаре, похоже, знаменует собой небывалое сближение внешнеполитических позиций России и Турции. Могу ошибаться, но, по-моему, беспрецедентен сам факт участия главы иностранного дипломатического ведомства в Совещании послов и постоянных представителей Турции при международных организациях, которых специально для такой встречи собрали со всего мира. Подобные совещания во всех странах – мероприятия сугубо секретные, проходят за закрытыми дверями, и уж точно посторонних на них не пускают.
Так случилось и на этот раз. Именно за закрытыми дверями Лавров и ознакомил турецких дипломатов с основными направлениями российской внешней политики. Встречу министров предварял телефонный разговор президентов Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана. Если учесть, что проходят эти обширные российско-турецкие консультации на фоне падения турецкой лиры и обострившихся турецко-американских отношений, опасения европейцев, что Турция уже определилась с новым союзником, и это Россия, нельзя считать беспочвенными.
Руководитель программы по турецким исследованиям Вашингтонского института ближневосточной политики, автор книги «Новый султан: Эрдоган и кризис современной Турции» Сонер Кагаптай пишет (цитирую по Le Monde), что “для России настал долгожданный момент, когда она может выступить против повстанцев в Идлибе». Аналитик считает, что “Анкара будет вынуждена уступить планам русских в обмен на сохранение своих позиций на севере от Идлиба”. Действительно, какие-то договоренности, похоже, достигнуты. Иначе на встрече министров не шла бы речь об уже послевоенном восстановлении Сирии. А именно подготовка к четырехстороннему саммиту по этому вопросу и была изначальным поводом для плановой встречи Лаврова и Чавушоглу. Это потом уже Соединенные Штаты подбросили дровишек в топку своими новыми антитурецкими санкциями.
Россия и Турция как гаранты сирийского урегулирования намерены пригласить к послевоенному восстановлению Сирии европейцев. 7 сентября об этом в Анкаре будут договариваться президенты России, Турции, Франции и канцлер Германии. Позднее в Тегеране на уже традиционный трехсторонний саммит соберутся лидеры России, Турции и Ирана. Геополитический вес, который получила Турция от совместного с Россией участия в урегулировании сирийского кризиса, похоже, придает Эрдогану уверенности в том, что Турция и на этот раз сможет пережить трудные времена в экономике.
Будем откровенны, Турции к экономическим кризисам не привыкать. За последние 20 лет экономика страны пережила, как минимум, три депрессии. А экономический подъем последних лет был обусловлен не структурными экономическими реформами, а больше внешними инвестициями, часто спекулятивного характера. Так вот контракты на восстановление Сирии, на которые рассчитывают турецкие компании, могут оказаться той спасительной соломинкой, которая вытянет на этот раз.
Я далеко не фанат Эрдогана. Понимаю, что экономику Турции он сам загнал в угол. Вообще можно много иронизировать на этот счет и даже в каком-то смысле сравнивать турецкую ситуацию с российской. Мол, и Анкара, и Москва пытаются списать собственные экономические, скажем так, неудачи на внешнее влияние. Но при этом надо признать, что внешнее давление, действительно, есть. И оно безусловно влияет на внутриэкономическую ситуацию. Как международный политик, Эрдоган тоже слишком долго пытался усидеть на двух стульях, что усугубило и без того серьезные внутренние проблемы. Это заставляет с опаской относиться к любым проявлениям дружелюбия с его стороны.
Но важно другое. Россия и Турция, изначально имея разные цели в Сирии, смогли сначала достигнуть компромисса, а затем приступить к полномасштабному сотрудничеству. Кстати, аналогичная ситуация складывается в российско-турецких отношениях и по другим направлениям. Яркий пример – непризнание Турцией возвращения Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации. Оставив этот неудобный вопрос за скобками, по остальному спектру отношений Турция ведет с Россией полноформатный диалог. Так же действует и Россия, имея свое особое мнение по курдскому вопросу, но не вмешиваясь при этом во внутренние дела Турции.
Всё вышеперечисленное – примеры той самой прагматичной внешней политики, которой любил раньше кичиться Запад. Сейчас их показывают далеко не западные страны – Россия и Турция. Россия при этом демонстрирует ещё одно важное качество – способность и даже желание делиться. Как в случае с совместным приглашением в Сирию немцев и французов. Это признак сильного мирового лидера и на самом деле тоже пример прагматизма. Такое поведение возлагает и на партнера солидарную ответственность за общий результат. Так было и есть в Сирии. Поэтому, покончив с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), Россия и Турция вместе с сирийской армией теперь возьмутся за “Джебхат ан-Нусру” (организация, деятельность которой запрещена в РФ), базой которой сейчас является Идлиб, зона ответственности Турции. Террористы из этой организации должны стать легитимной целью все тех, кто борется с экстремизмом и терроризмом в Сирии, сказал Лавров на совместной пресс-конференции с Чавушоглу.
Это пример той самой солидарной ответственности, с которой вынуждена согласиться Турция. Ведь это Анкаре сейчас придется отделить “своих” от “чужих”. И поэтому России выгодна сильная Турция, которая сделает это, не раздумывая, без оглядки на то, что об этом скажут в США. Сильная Турция обязательно будет учитывать интересы России в регионе, потому что Россия в таком случае не будет подвергать сомнению позиции Турции.
Конфликт в Сирии оказался важнейшим плацдармом мировой войны с международным терроризмом. Эта война проверяет на прочность и эффективность существующую систему международной безопасности, как политической, так и экономической. Результаты ревизии удручающие. Очень напоминают подведение итогов деятельности Лиги Наций после Второй мировой войны. Тогда, как известно, мировое сообщество решилось на создание ООН. Понимание того, что вновь пришло время реформ, сейчас присутствует у всех. США, кстати, именно этим и занимаются, провоцируя один локальный кризис за другим и в этой мутной воде ловя рыбу – перестраивая систему под себя. Остается вопрос: смогут ли такие страны, как Россия, Китай, Турция, возможно, Индия и ряд других, предложить альтернативную модель, основанную не на конфронтации, а на сотрудничестве нескольких центров силы?
А пока поживем – увидим, насколько окрепла Турция как геополитический игрок. Серьезную проверку российско-турецкий консенсус пройдет чуть позже, когда будет окончательно решаться вопрос Африна. Именно этот район, цель турецкой операции “Оливковая ветвь”, имел в виду Сонер Кагаптай (его я цитировал выше), когда написал “к северу от Идлиба”. Турция имеет шанс проявить мудрость, использовав Африн как козырь в борьбе за сирийские строительные контракты. Иное развитие событий, как мне кажется, грозит ей новым международным скандалом. Уже с Россией.
Игорь Шатров – политолог, заместитель директора Национального института развития современной идеологии, специально для ИА “Реалист”
