Совершенно очевидно, что сегодня невозможно двигаться вперед, невозможно думать о будущем, всегда сопряженным с реальными, качественными переменами в сознании, без формирования нового понятийного аппарата, без утверждения (или возвращения) истинного смысла слов и понятий. Однако гораздо важнее понять, что этим «обновленным» или новым языком будет сказано, какие формы социальных энергий будут вербализованы, активизированы языковыми средствами.
«Бессмысленное и беспощадное» новаторство в этой сфере часто превращается просто в пустую бессмысленную претенциозность. Не стоит забывать о том, что невозможно сказать больше, чем сказал Христос. Попытка Михаила Булгакова в своем знаменитом романе сделать это закончилась, при всем уважении к мастеру (как в прямом, так и литературном смысле), творческой неудачей. За роман, написанный Мастером, невозможно пострадать, заложить душу дьяволу и умереть, а диалог «Что такое истина?… Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова» есть та самая бессмысленная претенциозность (даже Христос молчал в ответ на этот вопрос). Невозможно предложить ничего принципиально нового по сравнению с тем, что уже предложено Гомером, Леонардо, Микеланджело, Сервантесом, Данте, Пушкиным и другими – об этом свидетельствует опыт предыдущих столетий и опыт «современного искусства».
Что касается именно «современного искусства», то оно за минувшие годы продемонстрировало, что языком этого «искусства» сказать нельзя вообще ничего. Им невозможно объяснить даже самые простые вещи, а можно только провоцировать и оскорблять. Поэтому необходим и новый язык эстетики, новый изобразительный язык, объединенный с новыми словами, средствами которого можно будет передавать сложные, вечные понятия.
Что произойдет? Современный человек выброшен из истории и является не ее субъектом, а объектом. Иными словами, он живет на тонкой и непрочной прослойке современных понятий, образов, знаков, символов, оправдывая «новизной» противоестественность и противоречивость многих современных социально политических и культурных явлений. Боязнь показаться несовременным, стремление к новизне и современности без рассуждения, очарованность новыми (пусть и бессмысленными) словами и понятиями делает сознание магическим, замыкает его в порочный круг, из которого нельзя вырваться.
Примечательно, что, по мнению некоторых ученых, похожий процесс в свое время – вовлеченность сознания в магический круговорот ритуалов, заклинаний и обрядов – не давал человечеству перейти на новую ступень развития, от первобытности к цивилизациям древности. Сегодня этот же магический круг не дает вернуться на твердую землю. Поэтому возвращение к образцам, проверенных опытом, даст человеку возможность приблизить к себе, считать своими собеседниками лучшие умы человечества, вернет ему достоинство, поднимет его на совершенно иной уровень.
У человека появится возможность добавить в друзья не очередного пустозвона из «Контакта», а Данте. Или Шиллера. Заговорить с ними на одном языке. Можно вспомнить Маяковского, масштаб любви которого позволял ревновать не к «мужу Марьи Иванны», а Копернику. Или С.Волкова, одного из последних выпускников Московской Духовной Академии, который, живя в Загорске в голоде, испытывая страшную нужду, будучи совершенно одинок, имел своим собеседником Марка Аврелия и чувствовал себя как Боэций.
А дальше возникнет естественный вопрос – зачем человеку, дружащему с Коперником или Боэцием, очередная галиматья, созданная концептуальными новаторами? А потом на этом обновленном (или даже совершенно новом) языке должны будут заговорить всего несколько тысяч человек. Историю всегда двигают вперед несколько процентов от народа страны. Вряд ли этот процесс может быть быстрым. Но это не значит, что его не надо начинать.
Борис Якеменко – заместитель директора Центра исторической экспертизы при РУДН