Население страны, особенно дальневосточное, всерьез восприняло принципиальное заявление Кремля о своих взаимоотношениях с Токио: “… принципиальная позиция России в том, что решение проблемы мирного договора возможно в условиях создания качественно новой атмосферы в российско–японских отношениях, должно быть поддержано народами обеих стран и основываться на безусловном признании Токио итогов Второй мировой войны в полном объеме, включая суверенитет Российской Федерации над южными Курильскими островами”.
Казалось бы, ну и работайте по созданию “качественно новой атмосферы” в российско-японских отношениях. И вот тебе на! В ежегодном послании президента РФ Владимира Путина Федеральному собранию от 20 февраля 2019 года прозвучало:
“Продолжим развивать политический диалог и экономическое сотрудничество с Японией. Готовы к совместному поиску взаимоприемлемых условий для заключения мирного договора”.
Ранее было заявление министра иностранных дел России Сергея Лаврова о продолжении переговоров с японцами и вновь по мирному договору.
Позиция Кремля прежняя – мирный договор. Позиция Токио неизменная – мирный договор в обмен на Курильские острова.Кто против развития политического диалога и экономического сотрудничества с Японией? Все за!
А вот мирный договор по японской формуле в обмен на острова? Это у нас русских уже не пройдет. Решение вынес общественный опрос как населения южных Курил, так и выборочно все в России. Или Кремль его не слышит, или содержание в кремлевском понимании мирного договора другое? Тогда разъясните его для населения, курильчан, общественности. Ведь до сегодняшнего дня так и нет этого разъяснения не только со стороны президентской администрации, но и МИД-а.
У Японии же на все грозные заявления Кремля о необходимости вначале признания ею итогов Второй мировой войны и принадлежности Курильских островов России ноль внимания.
Более того, премьер-министр Японии Синдзо Абэ еще и пытается по “дворовому” шантажировать президента Путина. То о том, что после приобретения южных Курил от России в обмен на мирный договор он не будит выселять местное русское население этих островов. И это еще ничего не получив! То вдруг вещает на всю свою страну, да и на весь мир, что он, Абэ, знает такое, сказанное во время приватных 25 прошлых встреч – переговоров с “другом” Путиным, что если их опубликовать, то “друг” Володя окажется политически не состоятельным, либо… немедленно острова отдаст. Ведь обещал?
При этом служивые Кремля и МИД-а, посапывая, все это глотая, остаются за столом переговоров с японцами, продолжая испоснять указание своего руководства: искать развязку – мирный договор на основе статьи 9 совместной Декларации 1956 года. Сама же статья, которая, как правовая основа, была вынужденно аннулирована Советским Союзом из-за действий японской стороны ещё в 1960 годах. Другими словами, Россия как правопреемница Советского Союза все это унаследовала, и у неё не было и нет никаких оснований брать статью 9 Декларации 1956 года, как это заявили Путин и Абэ в Сингапуре, за основу при разработке мирного договора. Если они ее решили использовать, то надо было ее вновь заключить. А этого сделано не было.
Об этом в сердцах и министр Лавров красноречиво намекает:
“Позиции изначально были диаметрально противоположными, мы об этом не раз говорили, но политическая воля наших лидеров полностью нормализовать отношения между Россией и Японией побуждает нас этот диалог активизировать“.
Зная С. Лаврова по прошлым рабочим контактам в период руководства мною одной из советских делегаций в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, где он был советским представителем, понимаю скольких трудов стоило ему это высказывание.
С другой стороны, пожалуй, дипломат мирового ранга честнее и не скажет. Главное здесь не факты, история, итоги Второй мировой войны, добрососедство, а оказывается “политическая воля наших лидеров”! А если эта “политическая воля” базируется на ошибочных позициях? Как, например, у японской стороны – отдай острова. Чистой воды реваншизм. И только недавно это, наконец, признал и Кремль. А ведь общественность, аналитики нашей страны, включая и на федеральных сайтах ИА “Реалист”, “Регнум” и других, давно об этом шумели в уши Кремля. Глуха власть к общественному голосу.
Невероятные современные политические кульбиты на российско – японском направлении трудно логически объяснить. Попытаюсь предложить читателю свою версию этого феномена, как обыватель, исходя из анализа части ельцинского наследия, путинско-абэвских переговорных материалов, которые опубликованы в СМИ, и личного наблюдения и опыта во время курирования рыбохозяйственного сотрудничества с японцами в советский/российский период, находясь на государственной службе.
Ельцинизм в российско – японском курильском вопросе
Еще не будучи президентом России, а только лидером межрегиональной депутатской группы Борис Ельцин в ходе его первого визита в Японию в январе 1990 года, борясь за власть с президентом СССР Михаилом Горбачевым, предложил японцам “Программу пятиэтапного решения территориального вопроса”. Став президентом РФ Ельцин продолжал ее придерживаться. Судя по ряду фактов, отдельные ее положения продолжают реализоваться и при Путине. К настоящему времени, по оценке доктора исторических наук Алексея Плотникова и моему мнению, ход выполнения ее следующий:
- первое: официальное признание “проблемы” – осуществлено и закреплено в ряде двусторонних российско-японских документов, подписанных Ельциным, позднее и Путиным;
- второе: демилитаризация островов – активно осуществлялась при Ельцине, в настоящее время приостановлена;
- третье: объявление территории свободного предпринимательства – продвигается в настоящее время Путиным — Абэ под наименованием “совместная хозяйственная деятельность”;
- четвертое: подписание мирного договора и установление “совместного управления” над островами – продолжается обсуждение в ходе российско-японских переговоров между Путиным и Абэ;
- пятое: поиск путей окончательного решения вопроса будущим поколением политиков – обсуждается.
Такой пятиэтапный план Ельцина устраивал японскую сторону. При этом они надеялись реализовать его еще и при правлении Ельцина. Называлась даже дата его завершения — 2000 год. Однако широкое протестное патриотическое движение внутри России и осознание реальной опасности для власти такого шага не позволили “Ельцину и Ко” полностью его реализовать.
Со времени ухода Ельцина с президентского поста в России сменились формально три, а фактически – два президента: Путин — Дмитрий Медведев — и вновь Путин. И ни один из них за прошедшее 20-летие официально не опроверг, “не дезавуировал” этот пятиэтапный ельцинский план передачи японцам южных Курил. Более того, ряд фактов свидетельствуют о том, что этот план наследники Ельцина продолжают “исподволь” последовательно реализовывать. Безусловно, как политики с приобретенным опытом, они осуществляют его “творчески”, внося коррективы в зависимости от складывающейся внутри‑ и внешнеполитической обстановки.
Одним из таких “творчеств” является опережающая передача японцам в их пользование российских морских пространств и, в частности, территориальных вод и части 200-мильной экономической зоны южных Курил. Российская 200-мильная зона в районе Курильского архипелага, как известно, очень богата запасами морских живых ресурсов и является важным районом промысла их российскими рыбаками.
Во времена Ельцина японские официальные пропагандисткие СМИ, полагаю, с разрешения наших властей, вели беспрецедентную пропаганду по принадлежности им южных Курил. Именно в этих целях широко распространялась брошюра на русском языке о принадлежности им южных Курил – “северных территорий Японии” не только на Сахалине и Курилах во время посещения японскими туристами, но и в Москве через посольство Японии. Дело дошло до того, что поставлялись даже аудиокассеты со сказками для детей о принадлежности японцам островов, рассказанных лешими и другими зверями. Когда автор этих строк пытался обратить на это внимание президентскую администрацию и наше мидовское руководство, то ответ был удручающий: “А это наша открытость и одна из форм сотрудничества”.
Да и японское руководство шло на беспрецедентные шаги в отношении Ельцина. Так, японское “демократическое” правительство приняло 11 октября 1993 года российскую делегацию во главе с Ельциным, спустя чуть более недели с момента расстрела из танков Верховного совета. Уверен, что этого не позволило бы себе ни одно из действительно демократических правительств Европа, Азии или Америки.
При ведении же ежегодных рыболовных российско-японских переговоров постоянно во вступительных речах от японских руководителей делегаций приходилось выслушивать заклинание, что южные Курилы и прилежащие к ним территориальное море и 200-мильная исключительная экономическая зона вокруг них принадлежат Японии. Выслушав с нашей стороны это заявление, делалось в свою очередь ответное заявление о не признании сего и, как правило, делался небольшой перерыв, и только потом обсуждалось существо переговоров.
О том, что Ельцин был на грани принятия решения о передачи южных Курил японцам, факт хорошо известен.
Ельцинизм в угоду японцев, даже без их просьбы, дошел до того, что он отклонил 30 октября 1998 года принятый Госдумой и одобренный Советом Федерации проект федерального закона “О днях воинской славы (победных днях) России”, дополненный абзацем следующего содержания: “3 сентября – День победы над милитарисктой Японией (1945)”. Эта дата только с наименованием “День победы над Японией (1945)” была установлена еще 2 сентября 1945 года в Советском Союзе президиумом Верховного Совета СССР и ни кем не отменялась.
Не пора ли Кремлю восстановить справедливость и вернуть нашим воинам усопшим и живым, воевавшим на японском направлении времен Второй мировой войны их детям, внукам, да и всему российскому народу эту дату в Победный календарь страны? По данному вопросу неоднократно были многочисленные обращения к президенту Путину, опубликованные и на многих федеральных сайтах, включая “Регнум”, ИА “Реалист”, “Фишкамчатка”.
Положительного решения со стороны Путина так и нет. Почему? Довольно странно, что по этому вопросу и по настойчивости Путина в отстаивании заключения “мирного договора” с Японией, реальные предпосылки к которому отсутствуют, продолжают Кремлем практически продвигаться. Объяснение этому можно предположить только одно. Видимо, Ельцин перед уходом с поста президента, давая последние напутствия Путину, “завещал” ему: “Вы уж, Владимир Владимирович, доведите мирный договор с Японией до заключения”. Вот эта работа ведется Кремлем и по сей день. Путин – человек обязательный. Дал слово – выполнит.
Ошибка президента
Россия, оказавшись под международными санкциями, включая и изоляцию президента Путина от различных международных мероприятий, вынуждена была искать возможные в этих условиях связи. К тому же впереди были зимние Олимпийские игры, далее – экономические форумы, кубок Мира по футболу и т.д. Надо трибуны насыщать почетными участниками, гостями. Тут и пошел смело навстречу нашему президенту, “как на выручку”, премьер Японии Абэ. При этом он не торопился с форсированием коллективных санкций в отношении России. Как он объяснял такой поворот в российскую сторону своим западным партнерам и, прежде всего, своему суверену президенту США Дональду Трампу, не трудно предположить. Дескать, Россия слабеет и у неё – Японии – появился шанс “оттяпать” южные Курилы, в крайнем случае, Малую Курильскую гряду. Видимо, Запад благословил Абэ на эти интенсивные двухсторонние переговоры по формуле “мирный договор на южные Курилы”. К тому же это еще и способствовало раскачиванию российского общества – между патриотами и либералами.
Понимал ли все это российский президент? Думаю, что понимал, но не предполагал бульдожью японскую хватку таких политиков, как правый националист Абэ. Не исключаю, что присутствовала и надежда на вечное “русское авось”.
К тому же над Путиным, как преданным последователем Ельцина, довлела эта преданность в осуществлении последним пятиэтапного плана решения Курильского вопроса. Ему он следует и сейчас. А ведь у него был блестящий шанс скорректировать российскую политику в отношении Японии, как только он стал президентом РФ. К сожалению, этого сделано не было. Приверженность ельцинизму превысила политический прагматизм у Путина на японском направлении.
Напомню читателям, что первый визит Путина в Японию, который состоялся в сентябре 2000 года, спустя три месяца после избрания его президентом, показал определенную его неуверенность, слабость и раболепие перед всем японским. Несмотря на многочисленную российскую делегацию и обсуждаемые различные формы сотрудничества, в последующем их реализация была скромной. Много внимания уделялось во время визита популизму и демонстрации физической формы, знанию Путиным разных единоборств, японских обычаев и культуры. То он выходит на ковер с японскими борцами, включая подростка – девочку, показывает мастерство владения приемами дзюдо, посещает известные клубы разного стиля японского единоборства и т.д. Хитом же стал приход на официальный прием к премьер-министру Японии Ё. Мори с супругой, одетой в кимоно. Неслыханная смелость, да и нарушение всего международного протокола. Кто из делегации подсказал ему эту нелепость, да и куда смотрел шеф протокола? Лучше бы в русском сарафане и кокошнике.
По итогу официального визита Путин и Мори подписали “Совместное заявление”, в котором провозглашалось стремление сторон к заключению мирного договора. В этом же “заявлении” впервые в путинский период была также подписана “Программа японо-российского сотрудничества в области развития совместной хозяйственной деятельности на островах Итуруп, Кунашир, Шикотан, Хабомаи”. (Об этом ниже). Так вот по-простецки и попал молодой российский президент в японскую ловушку: “мирный договор – южно-курильские острова”, в которой до него ранее “вальяжничал” его наставник Ельцин.
Словом, этот первый визит Путина был, по-моему мнению, неудачным для нашей внешней политики на японском направлении. Вместо корректировки курса в прагматическом направлении, отвечающем национальным интересам России и отказа втягиваться в обсуждение японской канвы переговоров. Тем не менее, надо отдать должное, Путин при всем уважении к политическому наследию Ельцина на японском направлении и почтении к Японии, в свой первый визит не пошел на какие-либо уступки, даже обещания по территориальным японским домогательствам.
Последующие 24 встречи Путина с Абэ проходили в условия давления нарастающих санкций на нашу страну и носили, по-моему мнению, больше показной характер, без четко обозначенной стратегической цели с российской стороны относительно самой основы мирного договора. Этого не просматривается и сейчас. Не говоря уже и о выбранной обеими сторонами основы переговоров – статьи 9 совместной Декларации 1956 года, которая, как я же упоминал, с правовой точки зрения прекратила свое действие с далекого 1960 года.
Не думаю, что советники российского президента об этом ему не докладывали. Должен был знать об этом и японский премьер-министр. Об этом свидетельствует и возврат к прошлому, в частности, к идее так называемой “совместной хозяйственной деятельности”. Причем только в отношении южных Курил, на которые и выдвигают свои реваншистские замашки японские правящие круги. Этот посыл следовало бы сразу отвергнуть.
Японцы осмелели, не ощущая с нашей стороны надлежащего отпора, начали диктовать нам свои “хотелки”. При этом, возлагая определенные надежды водрузиться на претендуемые острова через “совместную хозяйственную деятельность”, и с нею вместе привнести на них свою правовую хозяйственную систему. Напомню, что это направление – совместная хозяйственная деятельность – явление не новое. Оно существовало в советский период и даже в первой половине новой истории России, особенно в рыболовной деятельности.
Совместная хозяйственная деятельность в рыболовстве
В послевоенный период, когда советское и японское рыболовство стали проходить в одних и тех же районах Японского и особенно Охотского, Берингова морей, с тихоокеанской стороны Курильских островов и о. Хоккайдо возникали различные обменные операции с топливом, солью, тарой, рыбой и т.д. Словом морская рыбацкая взаимовыручка. В последующем были организованы так называемые обменные операции по заранее согласованному порядку, с участием официальных органов двух стран.
Допустим, российские рыбаки поставляли японцам прямо на промысле сырец минтая, а японские рыбаки – на эквивалентную по стоимости сумму различное оборудование для рыбного хозяйства, которое у нас не производилось. Объемы таких обменных операций достигали в отдельные годы до 200 – 350 тыс. тонн минтая. Это было взаимовыгодно и осуществлялось с соблюдением законодательств обеих сторон. Более широкие совместные работы велись в научно-исследовательской морской деятельности вплоть до написания совместных обобщающих работ по состоянию рыбных запасов их рациональному использованию и сравнительному анализу функционирования рыбного хозяйства двух стран.
В последующем, когда началась “перестройка”, широкое распространение получили совместные российско-японские компании, фирмы по разным направлениям рыбного хозяйства – от разведения, добычи, переработки и до сбыта рыбы и морепродуктов. Таких совместных предприятий было около 50, и базировались они, как правило, на Сахалине и в других районах Дальнего Востока, даже в Москве и других европейских городах нашей страны. Работали они руководствуясь нашим законодательством. Однако на Курильских островах их не было в связи с запретом японских властей для своих граждан их там создавать.
В условиях введения 200-мильных зон в 1970-80 гг. Советский Союз выделял Японии ежегодно до 600 – 850 тыс. тонн рыбы для промысла японскими рыболовными судами, часть из которых выделялась за определенную плату. В свою очередь и Япония выделяла нам, правда, в меньших объемах квоты на вылов рыбы в своей 200 мильной зоне. Эти операции осуществляются и сейчас, но в значительно меньших объемах в виду увеличивающихся потребностей собственного флота.
Первая попытка организовать крупное совместное рыбохозяйственное предприятие была приурочена к визиту Горбачева в Японию, который состоялся в апреле 1991 года. До этого за месяц туда выехала советская делегация министерства рыбного хозяйства СССР, которую было поручено возглавить мне – в то время заместителю министра рыбного хозяйства СССР. В Токио совместно с японской стороной, ее делегацию возглавлял заместитель Министра земледелия, лесоводства и рыболовства А. Кёя, было разработано положение и все экономические обоснования такого совместного хозяйствующего предприятия. Оно было полностью окупаемо и с годовой переработкой в основном минтая на первом этапе до 150 тыс. тонн с возможным последующем увеличением. Однако в последующем, из-за свершившейся российской контрреволюцией, этот проект не был реализован.
В целом можно констатировать, исходя из советского/российского – японского рыбохозяйственного опыта, что совместная хозяйственная деятельность на этом направлении в рыночных условиях возможна только при экономической заинтересованности партнеров и проживающих на территории людей. “Пристегивание” сюда политических элементов, как это происходит в путинско-абэвских переговорах с использованием ограниченной территории, заведомо обречено на провал.
Что дальше?
Не ставлю сакраментальные вопросы: “Кто виноват? И что делать?”. Читатель сам сделает выводы. Что же касается российского населения южных Курильских островов, то оно ясно выразило свою волю – почти 100% за сохранение территориальной целостности своей территории. Следовательно, никаких переговоров с Японией по формуле “мирный договор в обмен на южные Курилы или их часть”. Это и есть народные директивы для Кремля на предстоящие переговоры с Токио. И хватит это обсуждать с любых трибун. Обустраивать Курильские острова надо всем российским миром и сотрудничать на них с теми иностранными партнерами, кто действительно с миром и добром к нам идет.
Да и японский народ пока твердо придерживается своих реваншиских взглядов на искусственно рожденный Курильский вопрос – почти 80% считают, что это их острова и русские их должны вернуть им именно посредством мирного договора. Так что и здесь нет, образно выражаясь, стыковочного узла для достижения “мирного договора”.
Прав президент Путин, выдвигая тезис о том, что необходимо “развивать политический диалог и экономическое сотрудничество с Японией”.
Вот это и есть реальные директивы и задачи для России и Японии на десятилетия. Что же касается территориальных, реваншиских притязаний, да еще к России, то пора с этим расстаться японскому народу и руководству навсегда.
Несколько ближе к жизни. Как-то в одну из своих командировок в Японию меня пригласил на частный ужин высокопоставленный дипломат – мой визави по рыболовным переговорам. Сейчас он жив, здоров (пусть и далее здравствует), на пенсии, не буду называть его фамилии. К тому времени мы знали друг друга более десятка лет и в беседах могли поднять самые острые темы. Вот я и спрашиваю: “У вас много неосвоенной земли на Хоккайдо, сам видел, к тому же население в последние годы их уменьшается, а Вы все требуете от нас южные Курилы. При этом Вы – японская элита – знаете, что это реваншизм, культивируемый еще и американцами. Почему?”.
Ответ был неожиданным и одновременно странным, по крайне мере для меня. “Вы должны еще и учитывать, что эти острова, по крайне мере о. Итуруп, его бухта Китовая, являются для японцев своеобразным символом самурайской доблести. Именно из неё в прошлом выносилось знамя в 1904 году при атаке японцев на Вашу эскадру адмирала Вознесенского. Позже, уже в 1941 году, из неё выходили японские авионосцы с тем же знаменем для нападения на американскую тихоокеанскую эскадру в Пёрл-Харборе”, – сказал собеседник. Был удивлен таким ответом, но в свою очередь сказал, что есть повод организовать музей в бухте Китовой. Оба рассмеялись.
И в заключении. Пора бы Кремлю, депутатам, сенаторам Федерального собрания восстановить справедливость и вернуть народу кровью омытый “День победы над Японией”, отмечая его ежегодно, как это исторически сложилось, 3 сентября.
Вячеслав Зиланов – заместитель министра рыбного хозяйства СССР (1988-1991 гг.); заместитель председателя Государственного комитета Российской Федерации по рыболовству (1992-1997 гг.); заслуженный работник рыбного хозяйства России, Почетный гражданин Мурманской области, специально для ИА “Реалист”
